Семь языков бога

романтически-меланхолическая, призрачно-фантастическая, бесстрастная отрешенность генетической перспективы. Чарльз Дарвин, к примеру, был хроническим ипохондриком и респектабельным курильщиком опиума.

Какой бы ни была психологическая и медицинская польза от их приема, при разумно регулируемой дозировке опиаты выполняют роль транквилизаторов первого контура, “отключагелей” и депрессантов. Тот факт, что это еще и токсические яды, вызывающие мысли о смерти, превращает их в тяжелые и грубые активаторы седьмого контура.

Нейрогенетическая теория предсказывает и прогнозирует открытие фермента, который обнаружат в нервных клетках умирающих животных или людей. Если научиться синтезировать такое химическое вещество и давать его здоровым добровольцам при условии приема в оптимальной обстановке и с правильными установками, то окажется, что эти люди переживут опыт смерти, хотя он никак не скажется на нормальной жизнедеятельности тела. Сейчас мы называем этот фермент “пилюлей бессмертия”. Мы предполагаем, что такая пилюля приостановит действие пространственных и телесных импринтов. Возможно, “пилюля бессмертия” способна перехватывать диалог между ДНК и РНК внутри нейрона и не приостанавливать действие пяти первых импринтов. Если это так, то ее придется принимать вместе с ЛСД. Это даст возможность сознанию включиться во внутринейронный диалог между ДНК и РНК, последний диалог между кодом-хозяином и нейроном-слугой.

Если эта гипотеза верна, человечество получит экспериментальный инструмент для исследования вопроса, которым всегда терзались философы и богословы: что происходит, когда мы умираем? Что происходит после смерти?

А смерти нет. Смерть – это символ страха третьего контура.

Пожилые законодатели выделяют правительственные фонды на проведение научных исследований в области “животрепещущих” геронтологических проблем: “Генетическая информация внутри клетки: вот где происходят основные события”, “Клеточные механизмы старения”, “Угасание способности клеток расшифровать инструкции от ДНК”, “Специфические гены, содержащие программы старения”, “Накопление ошибок в передаче инструкции ДНК” и т. д. и т. п.

Увы, ученые приписывают чуть ли не всемогущую мудрость древней живой сущности (ДНК), не осознавая скромных возможностей человеческого сознания, которое воспринимает своего создателя как компьютер, управляющий фабрикой ума. Они пытаются вмещаться в процесс увеличения продолжительности жизни, не попытавшись сначала расшифровать глобальный план генетического сверх мозга.

Возможно, новые попытки ответить на старые вопросы о цели и смысле жизни, вопросы, от которых хитро уворачивается личиночный интеллект, увенчаются успехом, если их рассматривать в свете таких парадоксов, как:

– пространственно-временная ковариантность Эйнштейна,

–  нейрологический релятивизм, связанный с переимпринтировапием,

– деятельность правого, или “безмолвного”, полушария головного мозга.

Но предварительно надо дать ответ на “загадку долголетия”:

зачем нам нужно жить восемьдесят лет, а не сорок, которых вполне достаточно для воспитания и защиты потомства?

Биогенетика считает, что “есть поразительная логика в средней продолжительности жизни каждого вида”. При благоприятном стечении обстоятельств вероятная продолжительность жизни человека составляет в среднем восемьдесят лет, галапагосских черепах – сто пятьдесят лет, лошадей – тридцать лет, собак – пятнадцать лет, мышей – три года, мушек-дрозофил – тридцать дней.

Эти вероятные продолжительности жизни заложены в генетическом коде и четко им обусловлены.

Любопытно, почему человек запрограммирован жить сорок лег после климакса? Если генетический мозг сумел создать такую тонкую и сложную систему, как человек, то вряд ли он мог ошибиться и обречь половину представителей человеческого рода по-стариковски метаться, упорно цепляясь за жизнь и оказывая яростное сопротивление конкурирующему поколению молодежи, от которой зависит выживание вида.

Действительно, кажется просто чудовищным, что правительственные ученые сейчас пытаются продлить жизнь престарелым существам, людям, у которых нет желания дальше жить и вряд ли было сильное желание когда-то родиться.

Нейрогенетика – это наука, которая использует нервную систему для расшифровки внутриклеточного диалога между кодом ДНК и нейроном. Исходя из результатов элементарных экспериментов и руководствуясь здравым смыслом, нейрогенетика. Допускает, что в генетическом коде содержится информация о том, откуда пришла жизнь, куда она уйдет и какую роль предназначено сыграть нашему виду в этом путешествии.

Теория, которую мы вам представляем, эволюционна. Каждое живое существо, в том числе человек, воспринимается как мутант. К каждому индивиду относятся как к уникальному эксперименту со стороны эволюционной программы. В каждом человеке представлены тысячи уникальных мутантных характеристик. Большинство мутаций невидимо и обнаруживается только в ходе новейших и сложнейших биохимических анализов. Многие мутации происходят в самой нервной системе и морфологически не распознаются.

Первая задача нейрогенетически образованного человека состоит в том, чтобы признать эволюционную перспективу увидеть мутационную цель человечества и понять, что в эволюционном процессе человек играет роль ученика и помощника.

Когда человек начинает ощущать и мыслить, как его теле, то он достигает первых степеней временного сознания. Наградой становится диплом пятого контура. Жизнь прекрасна. Он зачисляется в высшую школу наслаждения.

Когда человек настраивается на ощущения и мыслит, как его нервная система, он обретает вторую степень временного знания. И получает диплом шестого контура. Жизнь на всю катушку, жизнь на сверхскоростях.

Когда человек отбрасывает ощущения и мыслит так, как мыслит его генетический код, он достигает третьей степени временного сознания. Он награждается дипломом седьмого контура. Он становится всей жизнью.

Это подразумевает нейрологическую способность приостанавливать действие личиночных импринтов, добровольно и избирательно блокировать включение собственных капсул памяти, трансцендировать условные рефлексы, связанные с социальной ролью, и превращаться в агента эволюции, путешественника во времени, мыслящего и ощущающего, как сам код ДНК.

Глава пятнадцатая

д н к

Возраст кода ДНК, встроенного в нейрон, равен возрасту жизни на этой планете. На протяжении трех миллиардов лет код ДНК конструирует улучшенные модели тел, которые обитают, питаются и передвигаются в поисках безопасности среди себе подобных. Взаимное физико-химическое притяжение этих тел приводит к слиянию сперматозоидов с яйцеклетками. Благодаря этому рождаются новые тела с улучшенными моделями нервной системы, а продолжающийся эволюционный процесс приближается к конечной цели.

Когда мы говорим “код ДНК”, мы действительно ведем речь о коде, о сложнейшем послании. Возможно, это послание от высшего разума, которым обладают существа, живущие в других солнечных системах внутри и за пределами нашей галактики. Возможно, эти сущности “засевают” межзвездное и межгалактическое “пространство” молекулами аминокислот, которые оседают на планетах. Адаптируясь в условиях планеты с ее локальным химическим, гравитационным, атмосферным и радиационным давлением, молекулы аминокислот “всплывают” как формы жизни, уже запрограммированные на создание нервных систем. Еще до прибытия на эту планету у эволюционного материала есть план. Oн должен развить двусторонние, последовательно импринтируемые нервные системы, которые, с одной “стороны”, смогли бы выжить на планете, а с другой “стороны”, расшифровать свои цели и задачи, закодированные в нервной системе и ядре нейрона.

Личиночный разум (третий контур) естественно считает, что контакт с формами жизни из других систем выльется в борьбу за жизненное пространство: галактические ковбои против галактических индейцев. Однако импринты времени открывают человеку гармонию мира, слияние и синтез всех форм жизни. Межзвездную историю любви.

Чисто технологическое освоение пространства не позволяют человеку покинуть планету и выйти за пределы солнечной системы. Человечество не сможет совершать межзвездные путешествия: вступать во внутрисистемные диалоги, пока не научится управлять временем, пока не импринтирует и не интегрирует нейрогенетический контур в систему семи контуров своего мозга.

Мы уже говорили о разнице между нейрологией и нейрологикой. Нейролог с примитивным личиночным безразличие считает, что его обусловленный ум изучает биохимические процессы, а где именно они происходят – в нервной ткани или пищеварительной системе для него не важно. Иными словами, точки зрения философской проблематики, нейрологу безразлично что изучать: нервную систему или пищеварительную. Нейролог стоит на совершенно других исходных позициях. Он считает обусловленное и обученное сознание малой и случайно импринтированной частью глобальной нейрологической системы, которая в миллионы раз сложнее, чем это сознание.

Христианские мистики и восточные философы полагаются на банального “Бога внутри”. Нейрологика