Сердце Дракона - вот как они называли его тогда. В этих словах был особый смысл, глубину которого мог постичь только посвященный.
Значит, началось, - подумал он. Но, возможно, уже поздно.
Сердце Дракона - вот как было озаглавлено закодированное послание. И именно эти слова произвели гальванизирующий эффект на Цуня Три Клятвы. Именно побуждаемый ими, он с должной поспешностью послал Сынка Номер Один за Верзилой Суном. По протоколу, подобная честь полагалась персоне уровня Верзилы Суна.
Прыгающие на волнах огоньки, рассыпанные по гавани, не занимали Цуня Три Клятвы. Его мысли вновь и вновь возвращались к обещанию, которое он дал во времена давно прошедшие.
Сердце Дракона. Его вызов на последний акт драмы можно считать состоявшимся в тот момент, когда Сынок Номер Два поднялся на борт, держа в руке запечатанную красным сургучом металлическую трубку, в которой притаился, как гремучая змея, свернутый вчетверо листок рисовой бумаги. Или, возможно, этот вызов фактически начался, когда эта трубка заливалась сургучом с обеих сторон так далеко отсюда.
Он пожал плечами. Чему быть, того не миновать. Ну, это он может повторять про себя до тех пор, как небесные драконы настолько обленятся, что перестанут просыпаться и посылать на землю дождь и гром, сражаясь друг с дружкой. По правде говоря, это будет бесплодная победа.
Семья, семья, - думал Цунь Три Клятвы. - Жизнь - ничто без семьи.
В этот момент он услышал негромкие звуки за спиной и почувствовал незначительное покачивание джонки. Потом опять тишина, нарушаемая только плеском волн прибоя. Его глаза остановились на том, что он сжимал в кулаке. Пальцы левой руки будто налились невероятной силой. Как огнем горят от слов, начертанных на бумаге.
Духом Белого Тигра клянусь, что выполню, что положено, чтя взятые обязательства! Он судорожно порвал пополам бумагу - слишком деликатный материал, чтобы хранить слова, которые, возможно, могли бы изменить мир. В волны их, и пусть плывут, как пятна лунного света, пока их не поглотит бездна Южно- Китайского моря. Тем не менее, они останутся в его сознании, будто выгравированные на нем. Он сделал три глубоких вдоха и медленно отвернулся от воды. Скоро ему надо отправляться в путь, чтобы быть на месте в назначенное время. Никто, даже Сынок Номер Один, не знал, с кем он встречался в запутанном лабиринте протоков вверх по реке.
Сун Бо-хань, известный уже довольно долгое время только под именем Верзила Сун, полученным им от триады, стоял в лунном сиянии. Его массивная, напоминающая формой гигантскую грушу фигура вырисовывалась четким силуэтом широкий в бедрах, почти без шеи и с такими кривыми ногами, что они бы выглядели комично у любого другого человека. Но только не у Верзилы Суна. Он был '489', то есть руководителем, тройки 14 К.
Пройдя по поскрипывающей под его шагами палубе, он повернулся и смачно сплюнул через борт джонки.
- В субботу состоится гонка 'Дракон', - сообщил он. - Мой брат говорит, мол, ставь на лодку Т.И. Чуна. А я говорю ему, мол, нет. Мы выиграем, если поставим на лодку Цуня Три Клятвы. - Он стоял напротив собеседника, внимательно следя за выражением его лица, заботливо пряча собственные эмоции под совершенно непроницаемой маской. - Может, сходить к букмекеру и посоветоваться, как мне лучше распорядиться моими в поте лица заработанными таэлями13. Как никак, лодка Чуна выиграла в прошлом году.
Цунь Три Клятвы и глазом не моргнул.
- Клянусь Небесным Драконом, загребной Т.И. Чуна победил жульнически! В это раз я твердо наказал своим людям не пускать их вперед себя ни при каких обстоятельствах.
- Это звучит совокупляюще серьезно, - заметил Верзила Сун, присаживаясь на свернутый канат. - Вы двое беретесь за дело с таким жаром, что от вас может не остаться ни косточки, чтобы поживиться другим тай-пэнями14.
- Я думаю, ты преувеличиваешь, - сказал Цунь Три Клятвы. Он закончил набивать свою трубку, выточенную из слоновой кости, и, поднеся к ней зажженную спичку, раскурил. Сделал несколько быстрых затяжек, прежде чем продолжить. Междоусобицы в наших краях - это образ жизни. До некоторой степени они стимулируют экономику.
Он произнес это очень осторожно, потому что слишком много эмоций скрывалось за этими словами. Междоусобицы между торговыми фирмами - это одно дело: они действительно были частью образа жизни в Гонконге. Но его отношения с Т.И. Чуном - это иное дело. Слишком много личного примешивалось к деловой конкуренции. Слишком ужасного, чтобы даже просто думать об этом.
Верзила Сун проворчал:
- Ты приобретаешь танкеры Доннели и Туна, а Т.И. Чун - 'Южнокитайскую электронику'. Хотелось бы мне знать, сколько денег он вбухал в то, чтобы блокировать твои торговые сделки. Сколько денег потратил ты, чтобы блокировать его? Ведь должен быть предел возможностям даже для тай-пэней вашего с Чуном калибра! В какой-то момент ваша резервная наличность может оказаться в опасно малом количестве. Транжирить ее в наших водах, ставших за последнее время особенно опасными из-за этих нечистотами питающихся коммунистов - значит накликать несчастье. Ну а акулы, ходящие кругами вокруг, делают положение вообще смертельно опасным.
- Ты имеешь в виду акул типа 'Маттиаса и Кинга', 'Сойер и сыновья', 'Тихоокеанский союз пяти звезд'? - Цунь Три Клятвы вынул трубку изо рта.
Он был очень доволен, что разговор ушел в сторону от опасной темы, связанной с Т.И. Чуном.
- Совокуплялся я извращенным способом с этими вонючими иностранцами! Верзила Сун даже сплюнул. - Но как собаку тянет испражняться обязательно посередине дороги, так и тебе не избежать столкновения с двумя последними. Ну а что касается 'Маттиаса и Кинга', то здесь дело попроще.
Цунь Три Клятвы ничего не сказал.
- До меня дошли кое-какие слухи, - осторожно заметил Верзила Сун.
'Интересно, сколько кантонец потребует за свою информацию?' - подумал Цунь Три Клятвы, наклоняясь и шаря рукой в темноте среди свернутых канатов.
- Хочешь выпить? - осведомился он, доставая бутылку 'Джонни Уокера'.
- Не откажусь. Во рту, как в пустыне Сахара, от этой совокупляющейся погоды! - изрек Верзила Сун, принимая бутылку и прикладываясь к горлышку по-матросски.
Затем вернул ее хозяину и с должным почтением наблюдал, как тот тоже сделал пару глотков, держа бутылку вверх дном.
Соблюдая все необходимые в таких случаях приличия, Верзила Сун продолжил:
- У меня есть троюродный брат, который не входит в мою триаду. Он служил капитаном на одном из торговых кораблей. Недавно он приходил ко мне со своей проблемой. Вот она в чем состоит: сущим наказанием во время его рейсов стали кражи. Не то, чтобы по-крупному воровали, но достаточно для того, чтобы встревожить его хозяев. Они заявили, что будут вычитать у него из жалования стоимость похищенного. Мой троюродный брат уверяет меня, что сделал все возможное, чтобы подловить вора или воров, но все безрезультатно. Вот он и пришел ко мне. - Верзила Сун засмеялся неприятным, лающим смехом и закончил. И я сказал ему, что помогу, хотя дело это явно лежит вне сферы моей компетенции.
Цунь Три Клятвы выжидающе посмотрел на собеседника, но когда тот ничего не прибавил к своей истории, заговорил сам, постукивая трубкой о поручень, чтобы выбить из нее остатки табака.
- Ох уже эти слухи! Порой платишь за них весьма высокую цену, а потом, при свете дня, оказывается, что они ничего не строят. - Он продул мундштук трубки. - Надо быть очень осмотрительным, когда имеешь дело со слухами.
Верзила Сун сочувственно закивал.
- Да, от слухов, полученных не из авторитетного источника, не больше пользы, чем от совокупляющихся крыс на корабле. Я и сам не отдам за пустые слухи ни медяка. Первым делом я взвешиваю, насколько авторитетен источник. И друзьям своим всегда советую поступать так же. Это для меня закон.
- Я думаю, пришла пора еще немного дерябнуть, - сказал Цунь Три Клятвы.
Когда они закончили очередной раунд, Верзила Сун наконец сообщил:
- Я слыхал, что Маттиас и Кинг покидают Гонконг, возможно, же этой осенью.
