для дома потому, что оно находилось в стороне от туристских маршрутов, а также потому, что оно пользовалось дурной репутацией и отпугивало посетителей своими климатическими особенностями. Зимы приносили с собой свирепые ветры, снегопады и обледенение. В январе здесь сугробы достигали глубины в шесть или даже семь футов. Но зато в ясные дни их жемчужная голубизна просто потрясала. И когда солнечные лучи пронзали обледеневшие шершавые склоны Цуруги, вспыхивали такие радуги, что душа была готова воспарить.
Сюда Ничирен должен был периодически удаляться, чтобы зализать свои раны и снова обрести цельность.
А летом здесь и вообще была сказка. Душная жара, накрывающая Японию, как одеялом, оставалась далеко внизу, теряясь в голубоватой дымке. Прямые солнечные лучи на этом возвышении обжигали сухим жаром, как японская баня фуро, и этот жар был таким же очищающим. Но под узорчатой сенью дубов и буков приятный холодок сохранялся даже в середине августа.
Ничирен заварил чай и сидел, потягивая ароматный напиток из простой глиняной чашки. Лучшее место для чаепития - традиционная японская энгава: нечто среднее между прихожей и верандой. Летом она остается всегда открытой и, продуваясь даже теплыми ветрами, остужает внутреннюю часть дома. Зимой она закрывается от капризов непогоды, увеличивая таким образом жилое пространство. Она выполняет важные социальные функции. В Японии считается неприличным отпустить даже случайного посетителя - например, почтальона, - не предложив ему чашки чая. но приглашение его внутрь жилища сопряжено с длинной чередой формальностей, обременительных и для гостя, и для хозяина. Энгава же, являясь своего рода нейтральной территорией, не обязывает к подобному обмену любезностями.
Все эти соображения по поводу значения этой важной части традиционного японского дома проносились в уме Ничирена, когда он сидел, любуясь грандиозным видом, открывающимся с его энгавы. Время от времени он подцеплял палочками нежную маринованную сливу из большой банки и клал ее на блюдо с белым вареным рисом. Он наслаждался своим хиномару бенто, ранним завтраком, ловко орудуя деревянными палочками.
Вторая тень скользнула по полированным доскам пола, наложившись на его собственную. Он не повернулся, а лишь спросил:
- Вы голодны? Присоединяйтесь ко мне и позавтракайте.
- Я чувствую дикую усталость, - сказала Марианна Мэрок, присаживаясь рядом с ним, аккуратно расправив на коленях кимоно, которое Ничирен нашел для нее в шкафу. Кимоно сидело на ней прекрасно. Оно было цветов здешней земли: охра, темно-коричневый, ржавый. Солнце просвечивало сквозь этот шедевр ткацкого искусства. На ногах ее были снежно-белые таби и темные деревянные гета.
- В вас нет неуклюжести, характерной для большинства европейских женщин, сказал он.
- Это комплимент?
- Нет, просто наблюдение, - ответил он. - Хотите чаю?
- Я хочу к Джейку.
Светлую красоту Марианны портили круги под глазами, темные, как синяки. Беспокойство и хронический недосып убили также ее природную живость и обаяние.
Ничирен указал рукой на гору.
- Вы видите тот пик к северу отсюда? Он называется Сироумаяма, пик Белой Лошади. Зимой он и вправду немного похож на белую лошадь, но не за это он получил свое название. В мае снега с этих склонов стаивают, и фермеры в низинах видят серую скалу, силуэтом напоминающую лошадь. И для них это означает, что пора сеять рис. Давным-давно они назвали эти природные часы горой Рисовой Лошади. А поскольку слово 'сиро' ассоциируется с двумя иероглифами, один из которых означает 'рисовое поле', а другой - 'белый', то немудрено, что какой-то писец в давние времена сделал ошибку. И вот теперь мы называем эту гору именем, полученным ей в результате этой ошибки.
Марианна пожала плечами и взяла свою чашку чая.
- Но ведь всегда можно поменять название, вернув исконное. Это так просто!
- Нет в жизни ничего простого, - заметил Ничирен, ставя на стол чашку. - И уж, конечно, непросто исправлять ошибки.
Марианна бросила на него мимолетный взгляд, понимая, что слова его всегда имеют какой-то глубокий подтекст. Она чувствовала в нем какую-то странную грусть, от которой и ей становилось не по себе.
- Когда я смогу увидеться с Джейком?
- Кругом опасности, - уклончиво ответил Ничирен. За то время, которое она провела в его компании, Марианна стала привыкать к его необычной манере изъясняться. Она скоро поняла, что легче научиться интерпретировать его непрямые ответы, чем распрямлять их.
- Именно эти слова вы сказали мне, когда впервые связались со мной в Гонконге.
- Я сказал вам правду, - ответил он, наливая еще чаю. - Враги обычно возникают там, где их меньше всего ожидаешь. В вэй ци, как и в реальной жизни, это наиболее трудно усвоить. Вы показали способность к здравому суждению, решившись следовать моим указаниям.
- Мне просто нечего было терять, - сухо ответила Марианна. - Но Джейк наверно с ума сходит от беспокойства.
- Возможно, это не так уж и плохо.
Марианна резко повернулась к нему. Она зыркнула на него глазами, вложив в свой взгляд весь гнев, недоумение и страх, которые она переживала с того самого момента, как его звонок вверг ее в этот кошмар.
Ее сложные эмоции, вероятно, передались Ничирену, потому что он шевельнулся, будто почувствовав какую-то неловкость.
- Если бы разум в вашей жизни играл бы большую роль, чем чувства, вы бы не обиделись на мои слова. - Он сделал небольшую паузу, чтобы дать ей возможность самой сделать некоторые выводы. - Уж если ваш муж не знает, где вы находитесь, то уж враги и подавно.
Марианна промолчала. Как можно возражать на столь логичные доводы? Ничирен откинулся назад, прижавшись затылком к одному из шести деревянных стояков, поддерживающих крышу энгавы. Рассеянный свет играл на гладкой коже его лица. Он очень красив, - подумала Марианны. Гордое лицо, с более чистыми линиями, чем какое-либо человеческое лицо, которое ей доводилось видеть.
- Я хочу знать, - сказала она, - были ли вы на реке Сумчун в тот день, когда там был Джейк. Он отхлебнул из своей чашки.
- Это так важно?
- Может быть, - ответила она. - Это бы объяснило многое.
- Понятно. - Он поставил свою чашку между ними. - Если бы я сказал, что был, это бы расставило все точки над i. Вы бы получили простой ответ на все ваши вопросы.
- Нет в жизни ничего простого, - сказала она, пытаясь поддеть его, но чувствуя, что это ей не удалось.
Она хоть и злилась на него за эту неуязвимость, но ей хотелось понять его, как будто в этом случае она могла бы лучше понять и самого Джейка.
- У вас еще и хорошая память, - похвалил он, - вдобавок к здравости суждений.
- Почему вы не хотите мне ничего говорить? - крикнула она, внезапно вспылив.
- По той же самой причине, по которой взрослые не говорят детям все, что им бы хотелось знать.
- Я ребенок? - вспыхнула она. - Вот, значит, в каком свете вы меня видите!
- Если вы и впредь будете делать такие же поспешные выводы из моих слов, рассудительно заметил он, - я, пожалуй, лучше вообще буду молчать.
В тишине, последовавшей за этим, пронесшийся по энгаве ветерок начал вращать фурии. Его мелодичное позвякивание обрызгало их, как дождиком.
- Слова есть только слова, - сказал он, немного помолчав. - Им можно верить и не верить.
- Что вы говорите?
- Только то, что вы можете не поверить моим ответам на ваши вопросы.
- А вдруг поверю. Почему вы не хотите рискнуть?
- Не хочу рисковать получить в ваших глазах репутацию лжеца.
Джейк, - подумала она, - в какую авантюру ты опять встрял?
