движение. Это движение пробудило в нем череду воспоминаний, как камень, брошенный в тихий пруд, вызывает на его поверхности расходящиеся крути.
Марумоно - это одна из трех традиционных мишеней для состязаний лучников: деревянный каркас, обернутый ватином или соломой и покрытый сверху дубленой кожей.
Веками лук и стрелы были главным оружием японского солдата. Только самураям разрешалось пользоваться еще и мечом, а простые люди в случае необходимости вооружались лишь копьями и дубинами.
Киудзюцу - искусство стрельбы из лука, которое в Японии, по словам Фо Саана, всегда было ориентировано на конного воина. Потому и подвешивали марумоно, что было необходимо обучать стрелков поражать различные цели, в том числе и движущиеся.
В феодальные времена рядом с домом каждого самурая были площадки, оборудованные для упражнений в стрельбе из лука. Джейк отметил про себя, что эти традиции поддерживаются в Японии по сей день.
Приняв решение, он вернулся к парадному входу и, приблизившись решительными шагами к двери, постучал.
Она открылась почти мгновенно. В дверном проеме стоял Тоси. Увидев перед собой Джейка, он даже сморгнул. Вид у него был такой, словно он увидел одного из стражей ада.
Рука его дернулась к поясу, и в ту же секунду в живот Джейку уперся ствол тупорылого револьвера 38 калибра.
Джейк не пошевелился. Он было подумал поднять руки, но, наблюдая за выражением лица Тоси, почел за благо лучше не двигаться. Он не любил револьверов и никогда не учился пользоваться ими. У него было здоровое отвращение к ним. По его мнению, это игрушка для мальчишек, а не оружие для мужчин.
Из всех видов огнестрельного оружия он считал полезным инструментом в своей профессии только винтовку с оптическим прицелом. Пистолеты и револьверы громоздки, их трудно пронести мимо службы безопасности аэропорта, они ненадежны и, хуже всего, к ним привыкаешь, как к наркотикам. Если у тебя пушка в кармане, можно не думать. Наставил и стреляй. Один подход к решению всех проблем. Это вырабатывает инертность мышления.
Кроме того, порой опасно полагаться всецело на механическую систему. Только мальчишкам такое простительно. В психологии любителей оружия много мальчишеского.
Разглядывая Тоси, Джейк понял, что он не отличается от других охранников в этом отношении. Та же влюбленность в свою пушку - в ощущение силы, которую она дает ему.
Всегда ищи слабину в противнике, - говорил ему Фо Саан. Джейк понял, что нашел ее в Тоси. Это не делало его менее опасным - только более управляемым.
- Я хочу видеть Комото-сан, - сказал Джейк.
- Ты увидишь то, что я позволю тебе увидеть, - сказал Тоси, взмахнув револьвером. - Например, как я буду простреливать тебе коленные чашечки, одну за другой. - Его улыбка была больше похожа на застывшую ухмылку трупа. - Может быть, это заставит тебя позабыть к нам дорожку, итеки.
- Скажи Комото-сан, что у меня к нему срочное дело.
Тоси засмеялся.
- Скажи это ему сам. - Дуло револьвера описало окружность, будучи направленным поочередно в следующие жизненно важные точки на теле Джейка: пупок, сердце, пах. - Ты, очевидно считаешь этот дом открытым для тебя. Поэтому валяй, проходи мимо меня. Посмотрим, как далеко ты уйдешь.
Лицо его потемнело от прихлынувшей к нему крови. Джейк подумал, что скоро ему придется предпринять что-нибудь решительное, иначе он рискует получить пулю.
- Скажи Комото-сан...
- И что же он должен сказать Комото-сан?
За спиной Тоси в темноте холла возникла чья-то фигура. Охранник сразу же застыл на месте. Джейк узнал голос.
- Я пришел сюда не для того, чтобы сердить вас, оябун, - сказал он, вспомнив угрозу, которую Комото высказал ему на прощание на прошлой встрече.
- Я не хочу слушать твой скулеж, отеки. Будешь валяться в ногах и вымаливать прощение, - презрительно процедил Комото.
- Это хорошо, что вы снизошли до разговора с варваром.
За этим последовала пауза. Джейк понимал, что ведет опасную игру. Комото может просто приказать убить его, как собаку, на пороге дома, и никто в Японии не задаст по этому поводу ни единого вопроса. Но Джейк понимал, что у него просто нет выбора. Время слишком дорого, чтобы терять его на традиционные любезности. Надо сходиться в ближний бой и искать щель в доспехах противника.
- Вряд ли это можно назвать разговором, мистер Ричардсон, - возразил Комото. - Я слышу только свой собственный голос да стрекотание кузнечиков.
- Вот что я пришел сообщить вам, - сказал Джейк, решив выложить свою последнюю карту. - Меня зовут Джейк Мэрок. Это я убил Кеи Кизана.
Кивком головы указав внутрь дома, оябун распорядился:
- Проведи его в комнату на шесть татами и будь с ним там, пока я не приду.
Тоси холодно взглянул на Джейка, провоцируя его на какую-нибудь враждебную выходку против себя. Когда Джейк никак на это не отреагировал, он вытянул свободную руку, схватил непрошеного гостя за рукав и рывком втащил его через порог.
Ногой захлопнул дверь и пролаял:
- Туфли!
Джейк снял обувь и, повинуясь направлению взгляда Тоси, сунул ее в деревянный шкафчик у дверей. Когда он поднял голову, Комото рядом уже не было.
Тоси провел его плохо освещенным коридором в ту же самую комнату, в которую приводил и в тот раз. И, по видимому, не случайно поставил его напротив токономы.
В доме стояла торжественная тишина, будто ночь сомкнулась вокруг них. Затем раздалось негромкое шуршание, и Джейк, посмотрев в том направлении, увидел, что свиток с изречением на стене слегка трепещет. Скользнув взглядом мимо него по стенке, он понял, откуда сквозит: содзи на окне, выходящем в сад, были открыты.
Темнота была прямо-таки осязаемой. Ни звезд, ни луны. Будто бархатным покрывалом завесили окно снаружи. Жар летнего дня еще не схлынул, и он, казалось, еще более усугублял черноту этой ночи.
Джейк закрыл глаза. Тишина была такая, что он слышал свое собственное дыхание и даже дыхание Тоси. По ритмам его дыхания он постарался составить представление об эмоциональном состоянии охранника. Напряженность так и исходила от него волнами. Это надо запомнить, - подумал Джейк.
Наконец пришел Комото. Он был одет в традиционный наряд самурая XVIII века: темную шелковую блузу свободного покроя и черную хакаму - юбку с разрезами, которую они надевают на соревнованиях по стрельбе из лука.
Он даже не взглянул на Джейка, только мотнул головой в сторону Тоси и буркнул:
- Выведи его наружу.
Охранник вытянул свободную руку и подпихнул Джейка к выходу. Джейк пошел к двери, эти двое - следом за ним. В садике для стрельбы из лука ему приказали остановиться. На специальной подставке стояло несколько луков. Все были высотой от двух до трех метров: традиционные японские луки из бамбука. Рядом с ними - цилиндрический колчан, ощетинившийся стрелами.
Он почувствовал, что Тоси заходит ему за спину, и подумал, а не приложить ли его сейчас, но решил, что это не имеет смысла.
Значит, займемся киудзюцу. Он уже понял кое-что насчет Комото. Теперь Джейк знал его лучше, чем прежде. Если он приложит Тоси сейчас, это будет означать, что диалог окончен, а этого он не мог допустить.
Они отвели его на дальний конец площадки, где с ветки японского кедра свешивалась марумоно.
- Ты знаешь, что надо делать, - услышал он слова Комото.
В темноте голос его казался каким-то странным, вибрирующим, будто он принадлежал призраку.
Джейк почувствовал, что кисти его рук связывают за спиной. Он невольно поморщился, когда Тоси
