Рыжий и Ирбис, подметив тревогу Воеводы, дружно дернулись, чтобы узнать, в чем дело; Элиар, обернувшись на мгновение, лишь понимающе покачал головой, а Урантар сумел-таки встать на ноги и даже сделал неуверенный шаг в сторону неподвижно лежащей племянницы. Но в этот момент вокруг наследника Изиара полыхнуло бешеное алое пламя и молниеносно окутало обоих, попутно обдав остальных таким лютым жаром, что пришлось спешно шарахнуться прочь и закрыть лица руками.
Боги! Да что там происходит?!! Они что, совсем с ума посходили?!!
Весельчак охнул и торопливо пригнулся, спасая от ожогов глаза. Не успевшего среагировать Ирбиса банально сдуло порывом горячего ветра. Молот просто опрокинулся навзничь, а Элиар странно закашлялся. Только Урантар умудрился устоять даже под этим бешеным напором, но больше ничего не успел — дальняя половина Места Мира почти мгновенно превратилась в настоящий ад.
Правда, Огонь бушевал недолго. Не успели люди как следует испугаться и сочно обматерить дурного остроухого, вздумавшего баловаться с костром в такой близости к замученным жизнью ветеранам, как он бессильно опал, словно повинуясь неслышному приказу. Пару мгновений еще плясал вокруг Хозяина и его погибающей пары, безуспешно попытался войти в ее обессилевшее тело, но снова не смог. И лишь тогда, разочарованно притухнув, окончательно угас, оставив после себя тонкий аромат страшной в своей мощи магии, мерзкий запах гари и отчетливый привкус отчаяния, которое Темный эльф даже не скрывал. Просто не мог. Поняв, что ничего не вышло, он глухо застонал и порывисто прижался лицом к холодной щеке умирающей Гончей.
— Белка…
— Нет, — ровно повторила она. — Не делай так больше. Это убьет нас обоих.
И в наступившей оглушительной тишине ее услышали все.
Таррэн в панике взглянул в тускнеющие голубые глаза и похолодел: она не лгала, все так и будет. Но попыток разжать ее пальцы не оставил. А когда понял, что щедро льющаяся в ее тело магия бесцельно утекает в никуда, не сумев коснуться раны даже краешком, едва не взвыл от отчаяния. Проклятье! Для тех рун, что горели на ее теле, даже его силы оказалось слишком мало!! Недостаточно, хотя он отдавал сейчас все, что имел! Даже больше! Он использовал даже тот Огонь, которого много лет назад вообще зарекся касаться! Истратил последние капли собственного резерва, без колебаний выпотрошил тот неприкосновенный запас, без которого не мог обходиться сам… а она даже не почувствовала!!
— Перестань, — устало закрыла глаза Белка. — Все было честно. Я довела тебя до Лабиринта, ты вытащил меня оттуда живой. Я не в претензии, и ты ничего мне не должен. Мы квиты, ушастый, понял? Никаких больше долгов не осталось: ни у меня, ни у тебя, ни у Траш.
— Нет. Я тебя вытащу, слышишь? Белка!
— Оглох? Я сказала: не вздумай! — неожиданно рассердилась она. — Это был мой выбор и мое решение! Я его приняла, и мне теперь отвечать!
«Да как ты же не понимаешь?!! Неужели не видишь, что мне без тебя тоже не жить?!! Неужели не знаешь?! Не чувствуешь?!!»
— Сам ты… слепой, — простонала она. — Глухой и на голову ушибленный! Надо было тебя в Лабиринте бросить — меньше стало бы проблем!
Урантар, покачиваясь от слабости, наконец, добрался до измученной племянницы и, завидев причину отчаяния эльфа, буквально упал рядом с ним.
— Малыш… да как же ты… господи!! Что же ты с собой творишь?!!
Она только вздохнула и попыталась виновато улыбнуться, но не смогла. В глазах стремительно темнело, лютый холод, поселившийся в ногах, уже добрался до груди, заставляя неметь губы, дрожать крупной дрожью и забыть обо всем, кроме самого важного. А затем вгрызся острыми зубами в сердце и сильно сдавил. Чужие голоса внезапно истончились, стали слабыми и далекими, словно надоедливый комариный писк. Кто-то вроде бы вскрикнул, кто-то ахнул, у кого-то вырвался невольный стон, но потом исчезло даже это, и наступила блаженная тишина.
Таррэн тихо взвыл, шаря полубезумным взглядом по ее посеревшему лицу. Бездумно гладил ее щеки, перебирал короткие волосы, шарил невидящим взором по искаженным от ужаса лицам смертных, которые никогда не смогли бы понять его горя. Метался от родового Ясеня к мирно уснувшему Шранку, на лице которого больше не было заметно следов страшной раны. Затем — к неподвижному телу Светлого, по вине которого она тихо умирала у него на руках, на проклятый кинжал, покрытый засохшей кровью по самую рукоятку… их общей кровью покрытый!! Тот самый, из акконита!! Дурацкий, бесценный, но сотни раз проклятый нож, который забрал ее жизнь, выменяв на чужие. На равнодушное небо над головой. На мягкую траву, где почти не видны отвратительные бурые пятна. На рыхлую землю под ней, что с такой жадностью впитала в себя и чужую кровь, и его разлитую, но совершенно бесполезную сейчас магию. А еще — на тускло светящийся ободок в виде свернувшего кольцом Дракона, который до сих пор, даже через двадцать долгих лет сжимал в зубах давно погасший изумруд старшего наследника Дома Л’аэртэ. Тот самый, который много лет назад впивался в ее кожу, бесстрастно смотрел прямо в глаза и так сильно мешал дышать; сковывал ее по рукам и ногам, пока его Хозяин и Повелитель завершал свое кровавое дело…
У Таррэна внезапно дико расширились глаза, а из горла вырвался странный звук. ПЕРСТЕНЬ!!! Ну, конечно!! Вот где была лазейка, о которой говорила Белка! Для НЕГО лазейка!! И перстень тоже ЕГО!! Талларена Илле Л’аэртэ!! ТОТ САМЫЙ родовой перстень, с которого все началось!! О, Владыка, неужели правда?!!! Неужели вот он — ответ?!!
Темный эльф на долгое мгновение замер, неверяще таращась на родовой перстень царственного брата, зачем-то сохраненный ей после той страшной ночи: Дракон… самый настоящий Дракон с разбитым двадцать лет назад изумрудом!
Эльф мгновенно покрылся холодным потом, задрожал от мелькнувшей молнией страшноватой догадки, а потом с громким воплем обернулся.
— БЕЛКА!!!
Гончая вяло мотнула головой, но не открыла глаз.
— Белка, очнись!!
Она только тихо вздохнула, и Таррэн окончательно испугался.
— Очнись, пожалуйста!!! Милая моя, хорошая… я прошу тебя, очнись!! Пожалуйста, это очень важно! Давай же, девочка, ты сильная, — торопливо забормотал он, настойчиво теребя ее за плечи и нежно касаясь холодных щек. — Белка… Белка… ну, давай же, я прошу… я тебя умоляю… приди в себя!!
Элиар непонимающе нахмурился, а остальные странно переглянулись, но Темный эльф уже не обращал на них никакого внимания. Он перехватил безжизненное тело Гончей повыше, приподнял ее голову, прислушался к редкому и едва уловимому дыханию. А затем, не замечая, как из раны вялыми толчками вытекают последние капли крови, нетерпеливо потряс.
— Белка!! Я знаю, что ты слышишь!! Очнись, приди в себя! Ты же не можешь умереть, не сделав напоследок очередной гадости! Не можешь не плюнуть мне в лицо и не сказать какой-нибудь страшной вещи! Белка!! Ты же меня ненавидишь! Ты просто ДОЛЖНА сейчас очнуться и не дать мне повода позлорадствовать!! Ну же, давай! Давай, девочка…
«Господи, как же мне заставить тебя очнуться?!! Белка, радость моя, солнышко, моя хорошая и самая замечательная… я прошу тебя, вернись. Ненадолго, всего на минуту. Совсем на чуть-чуть, чтобы я мог тебе помочь. Вернись, любимая, ты нужна мне!!!»
— БЕЛКА!!!
— Вот же… гад… — вдруг судорожно вздохнула она, чуть приоткрыв правое веко. — Даже помереть не дает спокойно… сво… лочь… ушастая… Элиар, прибей его потом… за меня… буду должна…
Урантар несильно вздрогнул и с надеждой уставился на Темного эльфа. Неужели он нашел способ? Неужели есть какой-то шанс?
— Белка! — с невыразимым облегчением прижался к ней Таррэн. — Подожди, не уходи! Я знаю, что все плохо и толку от нас не будет, что с твоей раной не справится даже Элиару, что никому нельзя к тебе прикасаться… но у тебя есть такой прекрасный шанс испортить мне напоследок настроение, что я просто не мог не сказать! Это самый замечательный, чудесный, неповторимый шанс, который ты никак не можешь упустить!! И будешь страшно сожалеть, если не воспользуешься им сейчас! Клянусь, это правда!! Ты можешь славно отмстить, как давно хотела!!
— Какой еще… шанс?
