вперед, ловко обогнула кровную сестру и, больше не желая видеть подле нее никаких самцов, ринулась вслед за обеспокоившимся Элиаром. Все, попался! Ты устал, ты долго избегал меня, красиво и умело ускользал, но ты не можешь делать это вечно. Я сильнее, я быстрее, и я много ловчее, поэтому…
Уже обрушиваясь всем весом на запнувшегося эльфа, Траш торжествующе рыкнула: достала! Вот тебе за наглость, остроухий! Она гордо покосилась в сторону, чтобы убедиться, что напарник видел ее сокрушительную победу, но вдруг сама дрогнула, потому что ровно в этот момент Белка все же сумела извернуться, пропуская над собой чужое плечо и кисть, а затем ударила сама. Хорошо ударила. Сильно. Так, что Темного эльфа отшвырнуло на несколько шагов и буквально смело с тумбы. Но она еще и прыгнула сверху, чтобы тот не успел ни зацепиться, ни вывернуться, ни даже выбросить руки в тщетной попытке отыграться.
На землю они рухнули одновременно: оба Перворожденных и их прекрасные соперницы. Из Элиара дух вышибло сразу, потому что удар могучей лапы по хребту был способен разорвать пополам даже дикого тура. Однако ему повезло: Траш лишь столкнула его на землю и бесшумно спрыгнула следом, для гарантии поставив острые когти на обнаженную грудь, чтобы никто не усомнился в ее праве на победу.
Таррэна приложило чуть дальше. Но поскольку упавший следом вес был гораздо более терпимым, сознания он все-таки не потерял. Только отшиб все, что мог, здорово треснулся затылком, на секунду потерял дар речи и какое-то время мог видеть только разноцветные искры в глазах. Лишь когда они немного поутихли, сумел приоткрыть тяжелые веки и уперся точно в два знакомых голубых бриллианта: Белка нагло восседала на его груди и внимательно следила за тем, как противник приходит в себя.
— Ты проиграл, — сухо сообщила она, едва к эльфу вернулся слух.
— Еще… нет.
Гончая быстро покосилась в сторону и с неудовольствием увидела обездвиженного напарника, которого громадная хмера слегка придавила лапой. Кажется, Элиару здорово досталось: до сих пор тяжело дышит и пока не сознает, где он и куда попал. Хоть и рухнул с гораздо меньшей высоты, чем пришлось Темному, а все равно пока только ошалело хлопает глазами и трясет головой.
— Траш!! Ты испортила мне эльфа! — с укором бросила Гончая, на что Стражи негромко рассмеялись и заметно расслабились. — Посмотри: он же еле дышит! И ты на земле, между прочим! А я пока еще нет. Значит, победа все равно за нами. Ты проиграл мне, ушастый! Признай!
Таррэн осторожно скосил глаза и, наконец, сообразил, почему ему все еще трудно дышать: оказалось, хитрая девчонка не просто восседала на нем, как на мягкой подушке, а влезла туда с ногами! Действительно, не коснувшись земли даже краем!
— Э-э-э, нет. Если бы Траш соблюдала правила, от Элиара осталась бы лепешка, — внезапно хохотнул Весельчак. — Сочная такая, Светлая, кровавая лепешка!
— Да, — вздохнула Белка. — Неаппетитное вышло бы зрелище.
— Значит, вы еще не закончили, — авторитетно заявил рыжий. — Траш пожалела нам ушастого для будущих подвигов, и ей за это положены некоторые вольности. То есть, она ничего не нарушила, и вы с ней по-прежнему в игре. Таррэн, правда, выбыл, но боюсь, победа все же ближе к нему, чем к тебе. Слышишь, Белик? У Траш хотя бы есть оправдание, почему она коснулась, а вот тебе, чтобы продолжить круг, придется научиться летать!
Белка прекратила разглядывать тяжело дышащего эльфа и живо огляделась. Торк! А ведь прав болтун! В запале она ударила слишком сильно, отбросила дурного ушастого упрямца очень далеко от колонн и теперь, чтобы добраться до ближайшей, придется или прыгать прямо с него, как с батута (ох, и больно же ему будет!), или действительно научиться летать, потому что признать поражение та невозможно. Никак. С'сош! Что ж делать-то?
Рыжий окончательно развеселился.
— Таррэн! У тебя есть неплохой шанс закончить этот бой одним махом! Стоит лишь сбросить Белика вниз…
— Только попробуй! — рыкнула Белка, мгновенно ощетинившись и отпрыгнув назад, но Темный и не подумал дергаться. Вместо этого он осторожно приподнялся на локтях и, закусив губу, огляделся.
Да-а, ситуация — лучше не придумаешь! Белка снова злится и каким-то чудом умудряется держаться, вцепившись стопами в его лодыжки, а руками — в колени и бедра. Сжалась в комок, ждет подвоха, готова огрызнуться и даже ударить, если он вдруг посмеет прикоснуться. Опять насторожилась, подобралась, хищно прищурилась… но спрыгнуть не может — гордость не позволит; до спасительной тумбы даже ей отсюда не добраться; поединок остался незаконченным, а его исход так и повис в воздухе. Однако отступить она не сможет. Понимает, что близка к поражению, но все равно будет бороться до последнего. Даже когда встал такой трудный выбор: или сползти на землю, мигом превратившись в проигравшего, или сидеть дальше на чужих ногах, касаться ненавистного эльфа и ждать его милости. Под многочисленными любопытными взглядами, готовыми посыпаться насмешками, ехидными подколками и всем остальным, что только обрушится на ее маленькие плечи, если он сделает ожидаемую гадость.
— Дай руку, — тихо сказал Таррэн, на мгновение встретившись с ней взглядом.
Белка зло прищурилась, чем-то опять напомнив ему озверевшего детеныша, и насторожилась еще больше. Неужели так и не доверится? После уз, ущелья, ее раны и того, что я УЖЕ открыл? Неужели не рискнет даже приблизиться?
— Дай руку, а то не удержу. Ты же не хочешь свалиться?
Она на миг замерла, но, видно, что-то уловила в его спокойном лице и очень ровном голосе, поколебалась, неуверенно качнулась. Но потом, наконец, медленно протянула ладонь. Не слишком уверенно, не слишком охотно, однако все же протянула, а это уже — большая победа. Значит, все-таки верит? Чуть улыбнувшись, эльф плотно обхватил ее пальцы, слегка вздрогнул, потому что перчаток на них не было, но сжал зубы и рывком вздернул себя на ноги. Заодно, вынудив подняться и Белку. Так и застыли в неподвижности: напряженные, ожидающие тычка под ребра или наглых поползновений, затаившие дыхание, как кровные враги перед смертным боем. Но очень близко. Слишком близко друг к другу! Вынужденно касающиеся один другого, чтобы не упасть, едва не обнимающиеся, подобно влюбленной парочке, но при том настороженные и напряженные как никогда. Ну? Кто рискнет первым? Кто нарушит хрупкое равновесие?
— И что теперь? — скептически хмыкнула Белка, с трудом балансируя на его стопах и вынужденно цепляясь за пыльную рубаху. — Так и пойдем? Потащишь на себе, как калеку? Или думаешь, с тебя мне будет легче прыгать?
— Нет, не думаю.
Таррэн осторожно придержал ее за плечи, чтобы не свалилась, быстро огляделся, старательно не замечая ехидных улыбочек на наглых мордах Стражей и с трудом отстраняясь от ее умопомрачительной близости. Боги, как она пахла! Кажется, я начинаю любить запах эльфийского меда! А жар от кожи идет такой, что впору нырять в фонтан с головой! Нет, долго я не выдержу…
Он мысленно вздохнул, понимая, что выбор невелик, затем все-таки решился и неожиданно быстрым движением подхватил ее на руки. Просто вздернул наверх, пока она не ждала этой дерзости, и легко приподнял. Затем сделал три стремительных шага до ближайшей тумбы, каждый миг ожидая острых когтей на шее (а также — гневного шипения, рычания и всех остальных прелестей общения с разгневанной хмерой), и максимально бережно поднес драгоценную ношу к колонне.
Ну, рыкнет или просто лапы оборвет? Швырнется чем тяжелым? Пяткой в нос случайно заедет, чтоб потом неповадно было? Или просто облает, как распоследнего болвана?
Белка мигом взлетела на самый верх, деловито уселась на край и уже оттуда тихонько фыркнула:
— Долго же до тебя доходило, ушастый!
Эльф изумленно вскинул голову.
— Чего уставился? Дураком ты никогда не был, выдержки тебе тоже всегда хватало. Раз уж утром сумел отойти сам, то, небось, и в другой раз справишься. А по поводу упорства… кто упрямый в одном, тот упрямец и во всем остальном. Ты ведь от своего не откажешься?
— Нет, — машинально ответил он, с трудом сознавая, что его не только не прибьют за наглость, но даже, кажется, не слишком сердятся. С ума сойти! Опять держал ее на руках! И в который уже раз —
