не восстановились. Полное онемение. Тело само защищает себя. Но всему есть предел. Его сознание сжалось, потому что сейчас он боролся с собой - с чувством невосполнимой потери. Все, кого он любил, все друзья, все люди... Исчезли в мгновение ока. Какая-то доля мига, крошечный промежуток между двумя вдохами - и жизни задуты, как свечи в конце первой смены. И К'рин, и Сталиг, и Ниррен, и Г'фанд, и... А Саламандра - тот, кто стоял в самом центре всей этой мерзостной заварухи, - он там, внизу, живой, пока еще живой...
- ...пора.
До Ронина постепенно дошло, что его дергают за рукав.
- Ронин, пожалуйста, нам надо идти.
Слова донеслись до него словно откуда-то издалека.
Они зависли над ним, точно горящие лампы. Они вертелись вокруг какой-то невидимой оси, а их блеск...
- Холод тебя побери, Ронин, нам надо идти! Пока снизу не организовали погоню.
И только теперь до Ронина дошло значение искрящихся в воздухе слов, и он встрепенулся, словно очнувшись от глубокого сна.
- Да, - хрипло выдавил он. - Да, конечно, нам надо идти.
Его бесцветные глаза прояснились, взгляд их стал острым и проницательным.
- Но куда?
- Туда. - Колдун указал рукой вдаль, в сторону бескрайнего моря льда, темнеющего за обрывом.
Ничего, кроме плача морозного ветра. Стена древней скалы - неровная, испещренная трещинами, в которых скопился лед, она ускользала от взгляда вверх, сантиметр за сантиметром. Звук, подобный стенаниям проклятых. Из льдистых бороздок образуется изменчивый узор, приковывающий внимание Ронина, пока он ищет опору для ног и рук. Спускаясь вслед за Борросом по необъятному склону вниз, к ледяному морю далеко-далеко внизу, он явственно ощущал пустоту у себя за спиной. Необъятная эта пустота манила его, убаюкивающие завывания ветра казались ему пением сирены. Расслабься, отпусти руки, почувствуй, как это приятно, когда теплая плоть отделяется от холодного камня и падает вниз, медленно, без усилий, на мягкую подстилку ветра... и тебя уносит в сияющую пустоту...
Такого конца он себе не желал.
- Что, через край? - спросил он.
Лицо колдуна странным образом оживилось.
- Да-да! Ты разве не видишь?!
Он произнес это так, словно всю свою жизнь только и ждал этого момента.
- Это единственный путь вниз, к ледяному морю. Мы пойдем на юг. Туда, где живут люди.
И Ронин пошел следом за Борросом по ненадежному льду - к самому краю обрыва. Теперь он наконец был свободен от уз, что связывают каждого человека с домом. Оставшийся без господина, но знающий направление, он шел вперед. По своему пути.
Они осторожно прошли вдоль выступа - примерно тысячу метров, - а потом Боррос соскользнул вниз. Не оглядываясь, Ронин шагнул следом.
Ронин не сразу заметил, что колдун, спускавшийся впереди, неожиданно остановился. Он окликнул колдуна, чтобы выяснить, в чем дело, но вой ветра не позволял общаться на таком расстоянии. Он осторожно опустился к Борросу.
- Дальше дороги нет, - прокричал Боррос ему на ухо.
Ронин вгляделся вниз, сквозь снежное марево. Дороги действительно не было - прямо под ними свежевыпавший снег и кристаллы льда покрыли поверхность утеса немыслимым крошевом, в котором никак невозможно нащупать опору. Спускаться на ощупь - верное самоубийство, но им надо было пройти. Во что бы то ни стало.
Ронин перевел взгляд вправо, где незадолго до этого боковым зрением отметил какой-то темный участок на фоне искрящейся снегом скалы. Он кивнул колдуну, мол, пойдем туда.
Пядь за пядью продвигались они по узкому карнизу, и вскоре темный участок приобрел четкие очертания. Как Ронин и предполагал, это оказалась довольно просторная пещера, у входа в которую они нашли хотя какое-то укрытие от ветра и холода.
Сбросив капюшон, Боррос глубоко вздохнул. Его голый череп, слегка отсвечивающий в тусклом свете, как нельзя лучше подходил к этому чужому, запретному месту - своеобразный шафрановый оттенок кожи вполне мог сойти за известковый налет, образовавшийся за столько веков на застывших камнях.
Ронин встал на краю пещеры. Из-под ног уходил вниз крутой склон утеса. Под толстым слоем свежевыпавшего снега, цепко прилепившегося к скале, должен скрываться путь вниз, к ледяному морю. Но как Ронин ни всматривался туда, он разглядел лишь серебристую полоску поверхности ледяного моря, искрящегося в сумеречном свете. Но он не увидел пути вниз. Справа проходил узкий карниз, по которому они пробрались сюда, но и этот жалкий выступ сливался с поверхностью скалы лишь в нескольких метрах от входа в пещеру. Ронин пнул ногой снег, разлетевшийся по ветру, и вернулся в полумрак пещеры.
Боррос был встревожен.
- Что нам делать? - спросил он, расхаживая взад-вперед. - Нам нужно спуститься вниз. Нас, наверное, уже ищут.
Губы Ронина скривились в подобие мимолетной, холодной улыбки.
- Ты и вправду думаешь, что они выпустят кого-нибудь Наверх? Да они скорее всего решат, что мы здесь погибли.
Взгляд колдуна метнулся от входа в пещеру на лицо Ронина и обратно.
- Ты не знаешь Фрейдала. И нашу службу безопасности. Мой побег...
Он опять посмотрел в сторону входа.
- Он убьет меня, если поймает.
Его взгляд вновь скользнул по лицу Ронина, словно облако, набежавшее на солнце.
- И тебя тоже убьет. Если они найдут меня, то найдут и тебя.
- Никто за нами не гонится, - как можно спокойнее произнес Ронин.
Боррос натянул капюшон на голый череп.
- Ты ошибаешься, но это уже неважно. Даже если за нами не гонится Фрейдал, у нас все равно нет выбора. Нам надо спуститься к морю. Здесь мы долго не протянем.
- Лучше погибнуть во время спуска, чем умереть здесь, в пещере, саркастически заметил Ронин.
Боррос пожал плечами.
- Так ты идешь?
Ронин ответил не сразу. Он отошел в глубь пещеры, вдыхая едкий запах минералов и каменной пыли, прислушиваясь к затихающему вою ветра. Только звук был какой-то странный, совсем не похожий на ветер...
Ронин прошел довольно далеко, как вдруг услышал приглушенный оклик Борроса, но отзываться не стал. Он весь обратился в слух. Он шел на звук, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Теперь он уже не сомневался. Он вытянул руки, шаря вслепую по стенам пещеры, и медленно, чтобы не промахнуться, пошел вперед.
Ронин снова услышал тонкий призыв Борроса - такой потерянный и одинокий - и снова не отозвался, полностью сосредоточившись на своих поисках в темноте. Наконец он остановился и пробежал пальцами по металлической конструкции, которую искал. У него екнуло сердце. Теперь он точно знал: путь вниз, к ледяному морю, все-таки существует. Он громко позвал Борроса.
То, что Ронин принял поначалу за шум ветра, оказалось на самом деле отдаленным журчанием воды. Его слух настолько привык к завываниям ветра, что, лишь углубившись в пещеру, он смог уловить разницу в тональности. И он бы, наверное, никогда не распознал в новом звуке шум потока воды, ниспадающей каскадом по гладкой поверхности камня, если бы не проделал тот долгий спуск от Фригольда до Города Десяти Тысяч Дорог, - перед его мысленным взором мелькнула застывшая улыбка на лице Г'фанда, кровавое месиво... труп ученого, лежащий на пыльных булыжниках древней улицы... широко распахнутые невидящие глаза... горло, разодранное безымянной тварью с нечеловеческими глазами-полумесяцами, которую Ронин дважды безуспешно пытался убить... жуткий холод, похуже, чем в ледяном гробу... сила... По дороге в Город Десяти Тысяч Дорог они с Г'фандом наткнулись на огромный водопад, и отзвуки его могучих раскатов сопровождали их еще многие километры. И вот теперь Ронин снова услышал тот самый звук,
