Ханэда, заполнили помещения аэровокзала и находились там всю ночь в ожидании прибытия возглавлявшейся Киси правительственной делегации, чтобы затем стать стеной на ее пути к самолету.
Узнав о случившемся, власти забили тревогу, на ноги были подняты около 12 тысяч полицейских. В район аэропорта и улиц, ведущих к нему от резиденции премьер-министра, были стянуты сотни броневиков и полицейских грузовиков. Несколько тысяч полицейских ворвались глубокой ночью в помещение аэровокзала и после жарких схваток вытеснили демонстрантов на улицу. Но демонстранты не сдались: отступив в прилегающие к аэродрому кварталы, они под проливным дождем и холодным зимним ветром с океана продолжали до утра рукопашные бои с полицией. К утру около восьмидесяти демонстрантов были арестованы, несколько десятков получили ранения, а все стекла в здании аэровокзала были разбиты. И вот в такой напряженной обстановке черный лимузин премьер-министра на предельной скорости вылетел из ворот резиденции. Его сопровождали несколько грузовиков с вооруженной охраной. По пустынным улицам, на которых были выставлены густые полицейские цепи, автомобиль премьер-министра помчался к аэродрому, но на одном из перекрестков вдруг... совершил тот 'обманный маневр', о котором потом долго не могли без смеха вспоминать японцы. Свернув с главного проспекта, ведущего к аэродрому, лимузин премьера долго колесил по глухим и грязным переулкам, а затем через задворки и пустыри прокрался на летное поле прямо под крыло ожидавшего его самолета. Поднявшись по трапу, Киси выдавил улыбку, торопливо помахал рукой нескольким фотографам, пропущенным через полицейские кордоны, а еще через пять минут самолет стартовал к берегам Америки. Все это было похоже, скорее, на паническое бегство, чем на торжественные проводы главы правительства.
'Бегством банкрота' назвало отлет Киси в США руководство социалистической партии. Подобные же оценки этому событию дала и японская печать. Даже в самой солидной из коммерческих газет страны, 'Асахи', отъезд премьер-министра в США сравнивался то с 'бегством испуганной крысы', то с 'ловлей мелкого жулика'. А консервативная газета 'Майнити' писала: 'Если бы у правительства была уверенность в том, что его поддерживает большинство народа, то отъезд делегации для подписания нового договора безопасности происходил бы в более торжественной обстановке и не произвел бы впечатления тайного побега из Японии'.
События 16 января наглядно показали, что Киси покинул страну, не получив на это визы японского народа. Так я тогда и озаглавил посланную в тот день в редакцию статью: 'Без визы народа'. Но редакция изменила заголовок, воспользовавшись первой фразой моей статьи, которая звучала так: 'Гарун бежал быстрее лани...' Эти лермонтовские слова можно сделать эпиграфом к сообщению о том, как уезжал сегодня японский премьер-министр Киси из Токио в США'. В газете моя статья была опубликована под заголовком 'Премьер бежал быстрее лани...' - а рядом с текстом статьи была помещена карикатура, изображавшая Киси, мчавшимся в машине, со всех сторон ощетинившейся пулеметами и зенитными пушками.
Новый японо-американский 'договор безопасности', подписанный в Вашингтоне премьер-министром Японии Киси и президентом США Эйзенхауэром, вызвал шквал протестов японской общественности. В феврале 1960 года целая серия бурных дискуссий состоялась в стенах японского парламента. В ходе этих дискуссий был развеян миф о том, будто договор, устанавливает равенство прав Японии и США. Ясным стало, например, что 'право' Японии участвовать в 'предварительных консультациях' с командованием США перед началом каких-либо военных операций не включало 'право вето' на случай, если намерения Пентагона оказались бы неприемлемыми для японской стороны.
Агрессивная сущность пакта обнажилась и при рассмотрении вопроса о территориальных границах договора, которые в его тексте были обозначены лишь двумя словами: 'Дальний Восток'. Поначалу министр иностранных дел Фудзияма Аитиро брякнул откровенно, что сфера совместных операций базирующейся на Японию американской армии и японских вооруженных сил включает территорию Японии, а также острова Тайвань, Окинаву, прибрежную часть Китая и советское Приморье. Это развязное заявление вызвало сразу же протесты миролюбивой общественности, и в последующие дни Фудзияме пришлось прикусить язык. Но, как говорится, 'слово не воробей - вылетит, не поймаешь'. В последующие дни прения по поводу территориальных границ договора приняли в парламенте бурный и в то же время курьезный характер.
Дискуссия в бюджетной комиссии парламента проходила 8 февраля 1960 года примерно так.
- Господин министр,- обращается к Фудзияме один из депутатов социалистической партии,- разъясните еще раз, какие территории имеются в виду под понятием 'Дальний Восток'.
- Я полагаю, что этим понятием определяется район, находящийся к северу от Филиппинских островов.
- А более конкретно?
- Я говорю конкретно: район вокруг Японии к северу от Филиппинских островов.
Гул недовольства присутствующих.
- А каковы же все-таки географические границы этого района?
- Я же сказал ясно: все, что вокруг Японии.
Взрыв смеха и крики протеста.
- Нам вовсе не ясно. Ведь здесь же, в парламенте, вы утверждали недавно, что сфера действия данного договора, определяемая понятием 'Дальний Восток', включает в себя прибрежные районы Китая и советское Приморье! Вы подтверждаете это?
- Я говорю ясно и теперь: это район к северу от Филиппин.
Возмущенные депутаты оппозиции приносят географическую карту и требуют, чтобы министр показал зону действия нового договора. Но где там! Он наотрез отказывается.
Смысл его замешательства понятен присутствующим. С нескрываемым презрением депутаты оппозиции кричат ему в лицо:
- Беги скорее в американское посольство - спроси там, что тебе отвечать!
Растерянные члены кабинета удаляются на экстренное совещание. Заседание прерывается... Посоветовавшись, сторонники военного союза с США решают изменить тактику.
Час спустя вместо министра иностранных дел на трибуну поднимается премьер-министр Киси и удивляет присутствующих заявлением, что-де понятие 'Дальний Восток' не включает в себя ни китайской территории, ни советского Приморья.
- А входят ли Курильские острова в зону действия договора? - задают вопрос со скамьи оппозиции.
- Да, входят,- отвечает премьер, вновь раскрывая агрессивный смысл нового договора.
А 10 февраля 1960 года Киси снова заявил в парламенте, что Курильские острова Кунашир, Итуруп, Хабомаи и Шикотан включены в сферу действия нового пакта, поскольку-де Япония 'претендует на эти острова и рассматривает их как свою территорию'. Столь откровенное заявление Киси вызвало сразу же встревоженный вопрос со скамей оппозиции:
- Неужели правительство собирается силой оружия добиваться осуществления своих территориальных притязаний к Советскому Союзу?
Сбивчивый ответ Киси не рассеял тревогу депутатов оппозиции, ведь именно военные операции предусматривало 'сотрудничество' в рамках американо-японского военного договора.
Но окончательно поборники нового 'договора безопасности' были уличены в своих агрессивных помыслах 14 апреля 1960 года. Выступая в тот день с запросом в нижней палате парламента, депутат- социалист Асукада Кадзуо потребовал, чтобы начальник управления национальной обороны Акаги показал карту, изготовленную для военно-воздушных сил Японии. Тот категорически отказался выполнить это требование.
- Хорошо,- сказал Асукада,- я вам покажу ее сам.
И вот на глазах у застывших в изумлении депутатов парламента была развернута карта Дальнего Востока, вся исчерченная квадратами с номерами и индексами. Квадраты и индексы покрывали там не только японскую территорию, но и Японское и Охотское моря, а также добрую половину Китайской Народной Республики, советское Приморье, часть Сибири, Сахалин, Камчатку и Курильские острова. Все эти территории, как выяснилось далее, были включены военными картографами в сферу совместных военных операций американских и японских вооруженных сил.
Так географическая карта, изготовленная в штабах японских вооруженных сил, стала одним из неопровержимых документов, свидетельствовавших об агрессивных помыслах правящих кругов Японии, вступивших в новый военный союз с США. Конечно, такой документ не прошел мимо меня. В день его
