Этичный убийца

если я швырну ее об стену? Ведь мой поступок посчитают в лучшем случае невежливым, а скорее всего еще и агрессивным, антисоциальным и злым, и даже вредительским. Эта чашка существует для моего удобства, но это не значит, что я могу поступать с ней, как мне заблагорассудится.

Женщина пожала плечами:

— Звучит логично.

— Но не настолько логично, чтобы ты сменила свой рацион питания.

— Нет, не настолько.

Мелфорд обратился ко мне:

— Любопытно, не правда ли? Ты убедил собеседника в своей полной правоте, он с тобой согласился, понял, что есть животных нехорошо, но все равно не собирается менять свои привычки.

— Идеология? — спросил я.

— Вот именно.

— Ну ладно, ребята, а что вы вообще собираетесь делать сегодня? — поинтересовалась Дезире.

— Да так, всякие дела — то да се, — ответил Мелфорд.

Она склонилась поближе к нему:

— А если конкретнее?

Он тоже склонился к ней ближе, и на мгновение мне показалось, что они сейчас поцелуются.

— Не могла бы ты объяснить мне, почему я должен ответить конкретнее?

— А потому. Я очень, очень любопытная особа.

— Настолько любопытная, что хотела бы попробовать отказаться от животной пищи?

— Нет, не настолько.

Мелфорд слегка отодвинулся, а затем протянул руку и коснулся черных отметин, которые Дезире начертила на своей ладони.

— Ты можешь пытаться убедить себя, что твои действия — ничто по сравнению с соотношением сил во Вселенной, но ты сама знаешь, что это не так. Сколько можно закрывать глаза на зло, творящееся у тебя под боком, только потому, что так легче и удобнее? Ты способна на большее.

Женщина отдернула руку, но не слишком резко. Казалось, слова Мелфорда вызвали в ней не возмущение, а замешательство или удивление.

— Ты меня не знаешь! Ты понятия не имеешь, кто я такая.

По лицу Мелфорда пробежала тень улыбки.

— Может быть, и так. Но мое шестое чувство мне кое-что подсказывает.

С минуту Дезире молчала. Она вскрыла пакет с одноразовыми палочками для еды и стала постукивать ими друг о друга.

— И что, нравится тебе защищать животных?

Мелфорд покачал головой:

— Разве людям, которые помогают больным и утешают отчаявшихся, это нравится? Разве может, например, человеку нравиться уход за прокаженными в Судане? Сомневаюсь. Нравится — не нравится… Тут дело совсем в другом. Просто это помогает ощутить гармонию с окружающим миром, что гораздо важнее, чем любые приятные ощущения.

Женщина долго кивала, продолжая постукивать палочками друг о друга. Потом вдруг уронила их, будто они внезапно нагрелись, и встала из-за стола.

— Мне нужно идти.

Мелфорд протянул ей руку. Казалось, Дезире удивилась, но руку пожала.

— Не хочешь сказать мне, на кого ты работаешь? — спросил он. — И почему ты следила за нами?

— Сейчас не могу.

Вид у нее был такой, будто она искренне об этом сожалеет.

— О'кей.

Мелфорд отпустил ее руку, и она уже было направилась к выходу, но разговор был еще не окончен.

— Знаешь что, — сказал он, — ты слишком умна, чтобы работать на них. Ты совсем из другого теста.

Женщина слегка покраснела:

— Я знаю.

— Цзе, — напомнил Мелфорд.

Она взглянула на свою руку и кивнула.

ГЛАВА 21

— Так кто же она такая?

— Не знаю. Но она работает на них, кем бы они ни были.

В ресторане я съел свой ло-мейн и выдул пять или шесть маленьких чашечек чаю. Появление Дезире привело меня в некоторое замешательство, но Мелфорд, казалось, был совершенно спокоен. Он невозмутимо поедал свои зеленоватые овощи в кляре, мастерски орудуя палочками и рассказывая мне про философа по имени Альтюссёр[53] и какие-то идеологические государственные аппараты. Только когда мы вновь оказались в машине, я решился завести разговор об этой женщине:

— А тебя не беспокоит, что нас преследует какая-то странная дама в безумном прикиде?

— По-моему, в безумных прикидах есть свое очарование. Разве нет? Я, между прочим, заметил, как ты рассматривал ее лифчик. Ты, наверное, думал, не купить ли тебе подарок для Читры.

Меня поймали с поличным, и мне это не понравилось.

— Да, не могу не признать: пожалуй, в другом прикиде она напугала бы меня гораздо больше и не была бы такой… — На этих словах я запнулся.

— Сексуальной?

— Ну да, — осторожно согласился я. Я не знал, насколько можно доверять вкусу Мелфорда в том, что касается сексуальности женщин. — В конце концов, это не важно. За нами следят — вот что главное. Что будем делать?

— Ничего, — ответил Мелфорд. — Она больше не будет за нами следить. К тому же, честно говоря, сомневаюсь, что у нее были какие-то дурные намерения.

— Послушай, тут на каждом шагу валяются трупы, и я знаю, что некоторые из них — твоих рук дело. Но не кажется ли тебе слегка легкомысленным полагать, будто никто не замышляет против нас ничего дурного?

— Я не сказал, что никто. Я уверен, что кое-кто замышляет против нас огромное количество всякой дряни. Но не думаю, что этот кое-кто — Дезире. Это же по глазам видно: она собирается уйти от них. А нам с тобой она не только ничего не сделает — она даже не расскажет своим хозяевам про нашу беседу. Я это нутром чую.

— Ага, нутром чуешь. Отлично.

— А что делать? Пока мы не знаем, кто они такие, придется полагаться на интуицию.

А не рассказать ли ему все, что я знаю? Что во всем этом замешан Игрок? Но раз уж вчера ночью я ему ничего не сказал, выболтать все сейчас было бы странно. Мелфорд подумает, что я от него что-то скрываю и что, возможно, мне нельзя доверять. Я решил, что в случае необходимости нужно будет как- нибудь исподволь подвести его к этому открытию: например, внезапно обнаружить что-нибудь, что выведет его на Игрока. А пока что, оставив это в секрете, я чувствовал себя спокойнее, несмотря на то что утаивал важную информацию от парня, который, как мне было известно, время от времени разбирается со своими обидчиками посредством пистолета с глушителем.

— Ну ладно, а куда мы едем теперь? — спросил я.