– Голосуйте за проект! – прямо заявил Николс. – Скажите «да» – и, клянусь, завтра вы проснетесь другими людьми!
То, что произошло в следующую минуту, не смогло бы привидеться мэру даже в самом фантастическом сне: Патси Фонтенбло, ошалевшая от дурных запахов и излишней патетики Николса, взяла на себя роль его ангела-спасителя.
– Если наше спокойствие зависит лишь от этого, я голосую «за»! – торжественно заявила она и высоко подняла руку.
Присутствующие не сразу поняли, что произошло, но затем Гловер, а чуть позже и Лео Глюкман, тоже медленно подняли руки.
Дольше всех колебался Маккейн. Приняв, наконец, решение, он состроил идиотскую гримасу и тоже проголосовал за проект мэра.
– Феноменально… – пробормотал Николс, еще не до конца поверив в случившееся.
– Надеюсь, теперь я свободна? – саркастически вопросила Фонтенбло и, не дожидаясь ответа, устремилась к лестнице.
Вслед за ней исчезли Гловер и Глюкман с охранником. Остальные участники заседания, похоже, уже забыли о недавней газовой атаке и принялись живо обсуждать результаты голосования.
– Невероятно, – бубнил ошеломленный Джонсон, записывая что-то в свой блокнот. – Даже Глюкман не устоял!
Находившаяся рядом Нэнси не без гордости заметила:
– Приятно, когда в победе есть и твоя заслуга!
Сэнди и Стэйси бросились обнимать Николса-старшего, который в конце концов осознал значимость происшедшего и теперь радовался, как ребенок.
– Грандиозно, па! – твердил Сэнди. – Мы победили!
Собравшийся было уйти Маккейн неожиданно вернулся с лестницы.
– Послушайте, Николс, – у него был очень мрачный вид. – Не пойму, какого черта я голосовал за этот идиотский план, но на вашем месте я давно бы отремонтировал кондиционеры… – отставной генерал повернулся, чтобы идти, но потом вспомнил что-то еще. – Да… и пожарная сигнализация у вас хреновая! – отрубил он и решительно направился к выходу.
– Спасибо, Джорджи! – крикнул ему вдогонку Николс, обнимая за плечи невестку и сына. – Ну что, ребята, – шепнул он. – Похоже, сегодня нам удалось сдвинуть с места гору Уитни? – и вся троица залилась счастливым смехом.
Подъехав к дому любовницы, Джонсон поставил машину на привычное место и направился к крыльцу.
– Между прочим, я уже собралась идти спать, – недовольно заявила Вёрджи, стоявшая у входной двери в легком ночном халатике.
– Извини, дорогая, заседание немного затянулось, – Джонсон начал оправдываться, еще не успев подняться на крыльцо. – И потом, мне ведь следовало связаться с редакцией! – он подскочил к ней и ласково поцеловал в шею.
– Чем от тебя пахнет? – подозрительно спросила девушка.
Джонсон улыбнулся:
– Врагами Николса.
– У него их так много? – Вёрджи, безопасности ради, прикрыла нос.
– Хватает, – подтвердил журналист и еще раз поцеловал любовницу. – Какие-то умники подкинули в его кабинет шашку с банановым ароматом. Получился маленький переполох, – он опять улыбнулся, вспомнив недавнее происшествие.
– Интересно, кому понадобилось срывать заседание?
– Это наверняка «зеленые», – уверенно заявил Джонсон. – Они уже два года добиваются закрытия консервной фабрики.
– Мысленно я с ними, – Вёрджи повернулась и пошла в дом. – Надеюсь, тебе хватит десяти минут, чтобы принять душ и добраться до моей кровати?
– Уложусь за пять! – отозвался Джонсон, уже успевший до половины расстегнуть свою рубаху.
В гостиницу приятели вернулись около полуночи голодные и злые. Камакин, наскоро нырнув под душ, взялся за изучение своего блокнота, в котором в течение дня тщательно отмечал все передвижения Глюкмана.
Что касается Эдика, то после ванны он облачился в ночной халат и основательно занялся своей куцей шевелюрой. Накануне Дьячкофф купил флакон с китайским средством для быстрого восстановления утраченных волос и сейчас намеревался испытать его действие на своей лысине.
Достав флакон из дорожной сумки, Эдик внимательно ознакомился с инструкцией.
– Гарантия быстрого роста… Для всех типов волос, – прочитал он на этикетке и удовлетворенно хмыкнул. – То, что надо!
Пристроившись перед небольшим зеркалом, Дьячкофф начал старательно натирать голову душистым снадобьем.
Камакин озабоченно расхаживал по комнате с блокнотом, не обращая на Эдика никакого внимания.
– Кроме конторы и мэрии, этот мерзавец успел засветиться еще в семи местах, – подытожил он.
