Спустя некоторое время я наконец наткнулся на павильон, в котором размещался террариум. Я перемещался по этому унылому заведению, одинокий посетитель, и надеялся, что мне удастся хорошенько рассмотреть, как живут змеи, и поразмышлять, можно ли их все-таки использовать в моей акции.
Поначалу все было нормально. Я медленно прогуливался вдоль рядов со стеклянными ящиками и наблюдал за гадами — практически все они неподвижно лежали, свернувшись колечком, и лишь немногие шевелились, медленно поворачивая башку в мою сторону.
Однако очень скоро в помещение приперся какой-то дряхлый дед, который притащил с собой пацаненка лет десяти.
Ну что ж, зоопарк — место общественное. Отметив, в каком направлении дед начал движение, держа за руку мальчишку, я тут же развернулся и двинулся в другую сторону, чтобы они со мной не пересекались и не мешали размышлять.
Не вышло. Старик принялся громко объяснять мальчишке (внуку, конечно) кое-что из змеиной жизни.
Я недовольно поморщился и спустя некоторое время уже решил совсем уйти из этого гадючника, но тут меня неожиданно заинтересовал предмет спора между стариком и мальчишкой.
Дед утверждал, что змеи абсолютно глухи, а мальчишка доказывал обратное.
Вот это номер! Мне всегда казалось, что на голове у змей должны быть такие ма-а-аленькие, такие аккура-а-атненькие ушки — такие, едва заметные. Увы. Ничего лишнего не было… Да за такие пробелы в моем возрасте — учебником зоологии по репе!..
Прокомплексовав секунд двадцать, я подошел к деду и спросил:
— Что, в самом деле глухие? А как же факир с дудкой? Ну, туда-сюда водит, дудит, а змея из корзины высовывается и качает башкой — мотает в такт музыке. А?
Дед заорал, что он туговат на ухо, и попросил повторить вопрос. Я поморщился, пожал плечами и сообщил, что я-то не глухой и можно говорить потише.
Мальчишка, приобретя в моем лице неожиданную поддержку, здорово обрадовался и, вцепившись в дедов рукав, пригнул его вниз и, немного сбавив тон, повторил на ухо мой вопрос.
Старикан тут же расплылся в улыбке и объяснил, что змея раскачивается в такт движениям дудки, которой факир водит перед носом. Оказывается, музыка ей — до барабана.
И еще. Змея воспринимает только механическую вибрацию — топот шагов, удары, стук и так далее. Да вот, пожалуйста: можно громко покричать возле клетки — гадина не прореагирует. А вот ежели постукать пальцем по стеклу или поводить в воздухе руками так, чтобы змея видела движения, тогда да, все будет тип-топ.
Я тут же поинтересовался: а что, не работал ли дед случаем в каком-нибудь серпентарии? Да нет, оказывается, профессор медицины на пенсии. Ах вот как! Извините за беспокойство. Да ладно, чего там…
А в это время пацан уже дудел и гукал, почти вплотную прижав рот к стеклу, а потом стучал пальцем. Безрезультатно. Гадина спала! Ха!
Ну, этот результат не является критерием, объяснил дед. Это гюрза, она сейчас как раз впадает в спячку, как и большинство наших змей. Месяцев раньше, месяцем позже — время как раз такое.
А вот там, чуть дальше, есть королевская кобра, ежели не околела. Ее привезли не очень давно. Так она еще адаптироваться не успела и вовсю бодрствует. Вот на ней можно потренироваться.
Подошли к ящику с коброй. Действительно симпатичная змеюка, под два метра. Сразу подняла голову, заметив нас, и напряженно застыла — смотрит.
Мы немного полюбовались на южного гостя, потом дед сказал, что госпожа будет бодрствовать довольно долго: здесь тепло, освещение хорошее; она наверняка полагает, что еще лето. А вот если ей температуру в клеточке опустить, скажем, градусов на пятнадцать, она тут же завалится баиньки и тогда ее можно за хвост таскать — хи-хи…
Занятно… мальчишка хотел было приблизиться вплотную к клетке и крикнуть, как это он только что сделал у клетки с гюрзой, но дед вдруг возразил, что чистота эксперимента при таком способе исчезает — в диапазоне звуков, издаваемых человеческим горлом, может присутствовать частота, от которой стекло будет дребезжать. Так что, внучек, морду поверни вдоль прохода, прикрой ладошкой рот и крикни.
Внучек так и сделал. Змея на крик никак не отреагировала, но, продолжая внимательно наблюдать за нами, все выше и выше поднимала свою треугольную голову и начала раскачиваться, пробуя языком воздух.
Дед пристально смотрел на кобру и задержал руку мальчишки, когда тот хотел постучать по стеклу, объяснив, что эта дама сейчас не в духе — может атаковать и при этом повредить зубы о стекло…
Они пошли дальше, а я остался с королевской коброй и долго наблюдал за ней, пребывая в неподвижности. Покачав головой некоторое время, змея не стала раздувать капюшон и вскоре улеглась, продолжая напряженно следить за мной.
Так-так… Ух ты, моя красотуля… Судя по тем данным, коими я владел, укус этой толстой яркой веревки, когда она в агрессивном состоянии и защищается от крупного врага, содержит тридцать или около того капель яда. Каждая из этих капелек, попав в кровь человека, может его убить — если только человек не обладает иммунитетом и ему своевременно не оказать помощь.
Интересно, мой клиент не экспериментировал в этом направлении? Он столько времени посвятил гадам — мог, в принципе, и попробовать. А впрочем, в исходных данных практического занятия номер 24 об этом ничего не было. А значит, эта информация мне вряд ли понадобится — ее подбирали профи…
Домой я добрался в 13.00. попав на террасу, я тут же прилип к трубе и некоторое время наблюдал за подконтрольной усадьбой. Никаких видимых изменений не произошло. Ну и ладно.
Затем я проверил баню. Там все было в ажуре — каменка раскалилась, дыма не было, сухой жар хлынул из парной и едва не обжег мне нос. Ух ты!
Я разделся и немного посидел во дворе, открыв дверь — надо было чуток остудить парную. Иначе можно было получить обширный ожог. Минуты через три я продрог до костей, посинел, покрылся гусиной кожей и недоумевал, как это некоторые в такую погоду — в трусьях? А еще пруд?! брррр!.. И полез на полок.
Парился я около часа, периодически выбегая на улицу. Получил огромное удовольствие. Не омрачало даже отсутствие березового веника. Кажется, избавился от насморка и до того расслабился, что не пожелал затем варить борщ, а просто употребил две бутылки пива и некоторое количество колбасы без хлеба — забыл купить. И тут же завалился спать, решив проснуться через часок.
Проснулся я, разбуженный каким-то идиотским сном, состоящим из нагромождения бредятины, в которой присутствовали змеи невероятных размеров с огромными пастями, утыканными акульими зубами, — они раскачивались и хотели меня съесть. Потом откуда-то возник Мовсес. Он в своей оранжерее зверски трахал мою бывшую жену, глядя на меня и ухмыляясь, а потом это оказалась Милка; она поворачивала голову в мою сторону и с мольбой смотрела на меня, а я хотел броситься к ней и не мог — как будто застыл на месте. Вдруг все исчезло, и я оказался в большущем бассейне с вишневым компотом, в котором плавали куски сухого льда, шипя и пузыря поверхность…
Некоторое время я оставался в постели, разбираясь в своем состоянии. Сон был красочный, он все еще стоял перед глазами. Фу ты, чертовщина!.. Ладно, хоть Тимур пожалел на этот раз.
Что-то тревожно давило изнутри, затрудняя дыхание, — в груди будто бы образовался большой комок, подпирающий диафрагму.
В комнате стоял полумрак. Я подумал, что проспал часов пять-шесть и теперь мне обеспечена бессонница, однако, посмотрев на часы, я с удивлением обнаружил, что сейчас всего-навсего 17.15…
Одевшись, я вышел на террасу и приник к окуляру подзорной трубы. И сразу определил, что имеет место отклонение от нормы.
В оранжерее горел свет.
Сегодня клиент включил его почти на полтора часа раньше, чем в обычное время, — тучи, сплошной пеленой затянувшие небо, в этот вечер приблизили сумерки.
Я с интересом наблюдал за тем, чего не мог видеть в ходе предыдущих пяти дней. Мовик стоял в дальнем углу оранжереи и держал на раскрытых ладонях, поднятых на уровень лица, здоровенную змею.
