– Зима тянется вечно, – прошептала Нелл.
– Но это то, что нам только кажется, – сказала Стиви. – Зима только кажется вечной. Потому что, когда мы уже забыли, где мы посадили луковицы, однажды из-под земли появляется первый росток. Прямо из почвы, которая несколько недель назад казалась насквозь промороженной.
Нелл кивнула, слушая.
– Это похоже на то, что произошло между твоим отцом и тетей, – сказала Стиви.
Но Бах уже зазвучал громче, и Дорин, сопровождаемая Аидой, вошла в церковь. Стиви почувствовала внутри беспокойство. Что, если она не права? Что, если раздражение Джека было слишком глубоко или Мэделин была обижена слишком сильно?
И тут же Стиви увидела, как они появились из-за угла, спеша вниз по Спринг-стрит. Когда они были в футе от ступеней, все гости уже вошли в церковь.
Мэделин поцеловала в голову Нелл, бросила на Стиви ликующий взгляд и вложила руку брата в ее руку.
– От одной пляжной девочки другой – передаю заботу о моем брате, – сказала она, взбегая по ступеням.
Стиви стояла рядом с Джеком, Нелл застыла на ступеньку выше их, пританцовывая от волнения. Джек смотрел в глаза Стиви – и она не могла отвести от него взгляд. Это просто вера, думала она. Так трудно сохранить веру, когда луковицы лежат в земле, когда человек еще не готов отказаться от заблуждений, когда маленькая написанная от руки табличка способна удерживать любого посетителя от желания постучаться в дверь.
– Пошли скорее, мы опоздаем на венчание! – позвала их Нелл.
– Нам бы этого совсем не хотелось, – сказала Стиви.
– Тогда поспешим, – сказал Джек.
Они поднялись по ступенькам. Стиви спиной ощутила бриз, доносившийся из Ньюпортской гавани, в которой встретились ветра из Хаббард-Пойнта, с пляжа Сент-Саймон и с Оркнейских островов. Все было взаимосвязано. Она знала, что Эмма сейчас присутствует здесь, с Нелл, и так будет всегда. В сердце билось обещание: «Я буду заботиться о них и любить их, Эмма…» Слова были отчетливыми, как звон церковных колоколов. И тут же она получила ответ от Эммы.
– Смотри! – воскликнула Нелл.
Прямо здесь, на великолепных, прелестных красных цветках кампсиса, приветствуя каждый венчик своей таинственной песней, появилась пара колибри. Они порхали от одного цветка к другому и пили нектар.
Стиви отлично понимала, что это были только птицы – они всегда были именно птицами, несмотря на все те человеческие черты, которыми она наделяла их в своих книгах. Но что, если не сердце заставляло этих «только птиц» всегда оставаться вместе, пролетать тысячи миль год за годом, стремясь возвратиться назад, воодушевляя Стиви продолжать свой путь? Эти цветы и эти птички были ей знакомы с самого детства. Кампсисы росли у ног каменного ангела, охранявшего могилу ее матери, и к ним прилетели колибри, и это было милым обществом ее детства. Стиви вспомнила, как Эмма просила ее написать об этом.
– Спасибо, – прошептала Стиви.
– За что ты благодаришь их? – спросила Нелл.
Стиви посмотрела на Джека. Он улыбался, как будто обо всем знал.
– Я тебе расскажу после венчания, – сказала Стиви.
Они взялись за руки – все трое. Нелл была в середине, сжимая их руки так крепко, как только могла, будто хотела удержать их вместе на всю оставшуюся жизнь. Когда Джек открывал тяжелую дверь, он бросил взгляд на Стиви над головой Нелл.
И все трое вошли в храм.
Примечания
1
Здесь игра слов blue – голубой, печальный – Примеч. пер.
