– Как и поменять веру? – поинтересовался демон.
– Нет.
Перед Чоликом стоял Кабраксис, натянувший на себя тело мертвеца. Решив затеряться среди людей и поискать город, годный для начала кампании, Кабраксис убил торговца, принеся душу человека в жертву неумолимой Тьме. А после того как останки мужчины стали просто пустой оболочкой, Кабраксис три дня и три ночи трудился, призывая чернейшие тайные заклятия, и наконец ему удалось вселиться в человеческое тело.
Хотя Чолик никогда раньше не был свидетелем подобного, Кабраксис заверил его, что такое иногда делается, хотя и не без опасности для себя. Месяц назад тело было взято у молодого человека, которому еще не исполнилось и тридцати. Сейчас же он выглядел человеком весьма преклонных лет, куда старше Чолика. Плоть его мешковато висела, морщины и крестообразные шрамы избороздили лицо. Черные волосы обесцветились до мышиной серости, карие глаза потускнели, как остывающая зола.
– С тобой все в порядке? – встревоженно спросил Чолик.
Старик улыбнулся с узнаваемым выражением Кабраксиса:
– Я слишком много требовал от этого тела. Пользы от него уже почти нет. – Он шагнул мимо Чолика и выглянул в окно.
– Что ты здесь делаешь?
– Пришел поглядеть, как ты любуешься на веселье людей, явившихся посмотреть на тебя, – хмыкнул Кабраксис. – Я знаю, когда вокруг тебя так много счастливых людей, жаждущих развлечений, ты теряешь присутствие духа. Жизнь была бы для тебя куда проще, если бы ты мог сохранять угрюмую бдительность.
– Эти люди будут знать нас как комедиантов, – проворчал Чолик, – а не как проводников новой религии, которая поможет им жить.
– Ох, – заметил Кабраксис, – я уж им помогу. Честно говоря, я хочу обсудить с тобой сегодняшнее вечернее собрание.
Возбуждение охватило Чолика. После двух месяцев, проведенных в дороге и в планах основать церковь, заложив фундамент власти, которая, несомненно, оттянет верующих от Церкви Захарума, он несказанно обрадовался, узнав, что демон готов начать.
– Значит, Бромвел – то самое место?
– Да, – ответил Кабраксис. – Здесь, в городе, скрыты древние силы. Силы, которые я могу откупорить и придать им форму твоей судьбы и моей победы. Сегодня ночью ты заложишь первый камень церкви, о которой мы говорили. Но будет она не из кирпичей и извести, как ты, возможно, думаешь. Скорее, она воздвигнется из веры.
От такого комментария Чолик похолодел. Он хотел видеть здание, собор, который умалял бы своим величием Церковь Захарума в Западных Пределах.
– Нам нужна церковь.
– У нас будет церковь, – заверил Кабраксис. – Но церковь во плоти привяжет тебя к одной точке. Я пытался объяснить тебе это, но ты так и не понял. А вера – слышишь, Баярд Чолик, Первый Избранник Черной Дороги, – вера переступает все физические границы, оставляя свои метины на века. Этого-то мы и хотим.
Чолик ничего не сказал, но образ прекрасной церкви продолжал плясать в его голове.
– Я продлил тебе жизнь, – заявил демон. – Не многие люди достигают твоих лет без моего дара. Неужели ты хочешь провести все последующие годы на одном месте, любуясь своим триумфом?
– Ты же сам говорил о необходимости терпения.
– Говорил и буду говорить, но ты не станешь деревом моей религии, Баярд Чолик. Мне не нужно дерево. Мне нужна пчела. Пчела, перелетающая с места на место, собирая для нас веру. – Он улыбнулся и похлопал Чолика по плечу. – Ладно, иди. Мы начнем здесь, в Бромвеле, с этих людей.
– Что я должен сделать? – спросил Чолик.
– Вечером, – сказал Кабраксис, – мы. покажем этим людям силу Черной Дороги. Мы покажем им, что все, о чем они только могли мечтать, возможно.
Чолик вышел из кареты и направился к народу. На нем был его лучший балахон, но столь скромный, что не оттолкнул бы и тех, кто беден.
По крайней мере, три сотни людей окружили поляну, на которой остановился караван. Еще одно кольцо вокруг Чолика образовали телеги, груженные соломой, яблоками, скотом. Под раскидистыми деревьями стояли пустые повозки, на которых расселись зрители.
– О, – прошептал кто-то, – вот идет проповедник. Ручаюсь, шутки и игры кончились.
– Если он начнет читать лекции и учить меня, как я должен жить и сколько платить религии, которую он представляет, – зашипел другой, – я сматываюсь. Я и так уже два часа глазел на актеров, терять еще больше времени неохота.
– У меня там поле осталось без присмотра.
– А у меня коровы еще не доены.
Опасаясь, что потеряет часть зрителей, собранных для него комедиантами, зная, что нет смысла говорить им что-либо об ответственности или денежных пожертвованиях, Чолик вышел в центр поляны и вытащил железное ведерко с черной золой, которую дал ему Кабраксис. Произнеся одно-единственное Слово Силы, которое никто не услышал, он перевернул ведро.
Пепел полетел, мигом обернувшись плотной черной тучей, остановившейся в воздухе. Нескончаемый поток золы извивался подобно змее на горячей дороге, покачиваясь на кротком ветерке, струящемся по просеке. Внезапно облако рванулось вперед, осыпая землю пепельными завитками и петлями. Местами одни
