— Мы уходим.
— Каким образом?
— Через это, — ответил он, указывая на ворота.
— Как насчет прохода в канализацию? — спросил я, полагая, что это самая безопасная дорога отсюда.
— Вор никогда не пользуется дважды одним входом, — сказал Бассарио. — По крайней мере, после того, как его застукали. Не правда ли, принц?
— Точно, — промолвил Ренко.
Я обернулся, чтобы разглядеть Бассарио получше. На самом деле, вопреки всему, он был довольно хорош собой. И улыбался он широко, в глазах горели искорки — глазах человека, что рад проделке. Не могу сказать, что я разделял его радость.
Ренко порылся в колчане. Он вытащил стрелы с завернутыми в тряпье наконечниками, как бы с помпонами.
— Так, — он осмотрелся и нашел горевший на стене факел. — Очень хорошо.
— Что у тебя на уме? — спросил я.
Ренко меня как будто не слышал. Он просто глядел на трех лошадей, что стояли без присмотра на дальней стороне площади.
— Ренко, — не отставал я. — Что ты затеваешь?
Тут Ренко повернулся ко мне, и суровая улыбка заиграла у него на губах.
Я вышел на открытую площадь, сложив руки под монашеским плащом, опустив промокший капюшон на влажные волосы.
Я шел, низко склонив голову, уступая дорогу группам бежавших солдат, быстро приседая, если лошадь поворачивалась в мою сторону, пытаясь не привлекать внимания.
Ренко предположил, что солдаты на площади еще не знают, что монах-ренегат помогает банде инков. Таким образом, пока не заметят промокшую одежду, я мог бы пробраться к трем неохраняемым лошадям и привести их к ближайшей улочке, где на них сядут Ренко и Бассарио.
Но сначала мне надо было расчистить путь к воротам, что означало убрать с дороги телегу с пушкой. Это задача потруднее. Нужно было «случайно» напугать двух впряженных в нее лошадей. В рукаве я спрятал острую стрелу и приготовился — да простит мне Бог! — ткнуть одну из бедных тварей, проходя мимо.
Медленно я пересек площадь, опустив глаза долу, чтобы ни с кем не встретиться взглядом.
Как и на других площадях, на этой были вбиты колья в землю. На них сидели отрубленные головы. Свежая кровь стекала по кольям на землю. Жутко боялся я, проходя мимо: такой будет и моя судьба, если я быстро не выберусь из Куско.
Вот уже ворота передо мной и сама телега. Завидев лошадей, я крепко взялся за стрелу. Еще пара шагов и...
— Эй ты! — хрипло гаркнул кто-то сзади.
Я замер, не подымая глаз.
Пузатый солдат встал между мной и телегой. Острый шлем конквистадора сидел на нем, как влитой, и в голосе звучал металл. Должно быть, начальник.
— Тебе что надо? — бросил он.
— Извините, извините... Никак не могу выбраться из города и...
— Иди откуда пришел. Здесь опасное место. В городе индейцы. Говорят, пришли за идолом капитана.
Я не верил своим ушам. Так близко от цели и повернуть обратно! Нехотя я пошел было назад, но вдруг сильная рука опустилась мне на плечо.
— Минуточку, монах, — начал солдат. И тут же запнулся, почувствовав, что мой плащ мокр. — Эт-то еще что...
Тут же резкий свистящий звук прорезал воздух и потом — плям! — стрела поразила крупного солдата в лицо, сломав ему вое. Кровь забрызгала меня.
Солдат упал как подкошенный. Увидев, его соратники забегали но площади в поисках источника опасности.
Внезапно в воздухе снова раздался свист — пылающая стрела слетела с темной крыши одного из домов. Перелетев через телегу, она ударилась в ворота.
В воздухе раздались крики: конквистадоры пытались сбить пулей невидимого стрелка.
А я смотрел на нечто совершенно другое.
Я смотрел на пушку на телеге, точнее на ее запал.
Он был зажжен.
Пылающая стрела — я узнал позже, что это Бассарио выпустил ее — попала так метко, что зажгла запал пушки!
Без промедления я бросился со всех ног к трем лошадям — поскольку, как только я подбежал к ним, пушка выстрелила.
Это был самый громкий звук в моей жизни. Выстрел был таков, что потряс мир у меня под ногами.
Клубящийся дым вырвался из дула. Большие деревянные ворота переломились, как прутик. Когда дым рассеялся, гигантская скважина в десять футов зияла в нижней части ворот.
Лошади в упряжи телеги шарахнулись от грохота удара, встали на дыбы и понесли. Они поскакали по улицам Куско, оставив за собой проломленные ворота.
Три лошади, за которыми я шел, тоже встревожились. Одна взбрыкнула и убежала, но две другие быстро успокоились, когда я крепко взял их под узды.
Испанские солдаты все еще наудачу стреляли по крышам домов, погружавшимся в тень. В сумраке я не мог разглядеть ни Ренко, ни Бассарио.
— Монах! — позвал кто-то сзади.
Я обернулся и увидел, что Бассарио бежал ко мне с луком в руке.
— Ну что, больше запороть ничего не мог, монах? — улыбнулся он, вскакивая в седло. — Тебе надо было только пугнуть лошадей.
— Где Ренко?
— Сейчас будет здесь.
На площади раздались гневные вскрики. Я обернулся и увидел, как ряд инков-пленников все как один набросились на испанцев. Их больше не связывала черная веревка!
Потом я услышал смертельный стон: Ренко стоял на крыше над павшим конквистадором, пытаясь вытащить его пистолет, а еще шесть испанцев поднимались по лестнице в погоне за ним.
Ренко взглянул на меня и закричал:
— Альберто! Бассарио! Ворота! Спешите к воротам!
— А ты?
— Я за вами, — Ренко уклонился от пули, выпущенной из мушкета. — Ну идите же! Идите!
Я вскочил в седло другой лошади.
— Пошли! — закричал Бассарио, ударив коня пятками.
Я пришпорил свою кобылу и сорвался с места, быстро повернув к воротам.
Когда я поворачивался, моим глазам предстало нечто удивительное.
Я увидел, как над площадью пролетала стрела — острая, не пылающая. За ней, подобно извивающему телу змеи, следовала черная веревка, та самая, что связывала раньше пленников!
Пролетев у меня над головой, стрела шмякнулась, застряв в верхней, целой части деревянных ворот. Как только она дотронулась до ворот, веревка за ней напряглась.
А затем я увидел Ренко у того конца веревки. Широко расставив ноги, он стоял на крыше. Я смотрел, как он перекинул через нее кожаный ремень от своих испанских штанов и схватился за него одной рукой. Потом он спрыгнул с крыши и скатился — нет, съехал по ней надо всей площадью, держась одной рукой за пояс.
Несколько испанцев открыли по нему огонь, но молодой принц вытащил свободной рукой пистолет из-за пазухи и стал отстреливаться, пока скользил по веревке с необычайной скоростью!
