Облегченно вздохнув, она поплотнее закуталась в свое убогое одеяние и еще раз заглянула в кабинет. Едва переступив порог комнаты, она почувствовала, как грудь сдавило щемящее чувство невосполнимой утраты и скорби. Все обратилось в прах. С одной из стен свисали обгоревшие клочья, которые когда-то были гобеленом. Обгоревший стол и остатки стульев дополняли картину полного запустения.
Пострадало все, кроме ее портрета, висевшего в обугленной раме над каминной полкой и безжалостно напоминавшего ей о безоблачном прошлом. Это было жутко и нереально… Она с ненавистью посмотрела на лицо, глядевшее с едва различимой улыбкой. При виде собственного изображения, портрета совершенства, которым она когда-то была, сердце Джоанны сжалось. «Какое мелочное тщеславие», – сердито подумала она, поймав себя на этой мысли.
У нее возникло неудержимое желание пересечь комнату, ухватиться за почерневшую от огня раму и сбросить ее вниз, разнести вдребезги, уничтожить. В воспаленном сознании промелькнула мысль, что это нужно было сделать гораздо раньше. Но ветхий пол остановил ее. За долгое время пребывания здесь она уже изучила каждую шаткую доску, каждую опасную балку. Нет, не для того она так долго продержалась в этом аду, чтобы сломать себе шею, провалившись вниз. Глаза на портрете словно бросали ей вызов, подзадоривая сделать роковой шаг вперед. Ну почему эта проклятая вещь должна была уцелеть, если никто из людей не спасся? Никто, включая и ее саму.
Джоанна смахнула предательскую слезу. Отвернувшись от своего прекрасного, несколько высокомерного изображения, она опустила капюшон плаща и шагнула во мрак коридоров, которые должны были привести ее в глубокое подземелье, где никто не сможет увидеть, что она превратилась в призрачную тень прошлого, в ночное существо, обожженное, уродливое и ничтожное. В мертвеца.
Растворившись в темноте, Джоанна Макиннес еще раз вспомнила о своих бедных родителях и тех несчастных, которые погибли с ними в огне.
Ну что ж, теперь ее предназначение состоит в том, чтобы скрываться и терпеливо ждать своего часа для осуществления возмездия.
После того как угли хорошо прогорели, огромное полено с треском рухнуло вниз, вызвав в камине большого зала, именуемого Грейт Холл, фонтан искр.
Лицо нового владельца замка оставалось в тени, а его взгляд скользил по лицам трех молодых мужчин, сидевших рядом с ним. По всему залу на лавках и столах спали слуги и воины. Несколько собак утомленно развалились на камышовых циновках, покрывавших каменный пол. Большая часть людей в замке уже спала, разместившись в конюшнях и в наружных постройках, но эту троицу испытанных бойцов он всегда держал при себе. За короткое время, прошедшее с момента приезда, эти люди успели определить и обсудить первоочередные задачи, которые нужно было решить, чтобы обеспечить безопасность замка. Каждый из них занимался своим делом, и сейчас Гэвин наклонился вперед, чтобы выслушать их сообщения.
Первым начал Эдмунд.
– Я лично слышал, как управляющий передал ваше распоряжение открыть южное крыло, чтобы вы смогли осмотреть его утром…
– Точно, – нетерпеливо вмешался Питер. – А пара грумов и старый кузнец занялись разборкой одной из коридорных перегородок.
– Управляющий здорово вышколил людей в замке, – восхищенно добавил Эдмунд.
– Верно, – согласился Питер. – Но, думаю, достаточно было бы просто забить двери досками. А перегородки – это уж слишком. – Коренастый воин многозначительно постучал ногой по циновке на полу. – Большинство здешних слуг слишком стары даже для того, чтобы без посторонней помощи поднять засов!
Гэвин прервал обоих.
– Я вполне разделяю беспокойство Аллена. Он сказал, что после пожара хотел быть уверенным, что никто не сможет попасть в это крыло, пока леди Макиннес или новый хозяин не осмотрят лично все, что сохранилось. – Он откинулся назад и поднял кубок, вглядываясь в зал, погруженный в тишину. – Учитывая количество несчастных случаев, веками преследовавших владельцев этих земель, я уверен, что решение оставить все нетронутым было правильным. Что тебе удалось выяснить, Эндрю?
Воин откашлялся и приступил к докладу.
– По дороге в аббатство, мой лорд, я встретил несколько людей графа Этола, направлявшихся на север. Все они в один голос твердили, что после пожара здесь происходило что-то странное. Они сказали, что ни один из воинов старого землевладельца не остался в замке. Похоже, они удрали в горы так поспешно, будто сам дьявол был у них на хвосте.
Гэвин опустошил свой кубок и, поставив его на стол, повернулся к Эндрю.
– Что ты расскажешь нам об аббатстве?
– Очень необычное это аббатство. Находится меньше чем в лиге[3] отсюда, если ехать по берегу озера. Оно представляет собой нагромождение камней, прикрытое высокими холмами, и развалившиеся стены. Вокруг расположены пастбища, земли фермеров и жилища некоторых арендаторов. Но вообще-то жителей рядом с ним, как это ни странно, я практически не видел.
– Мне говорили, что все они там очень религиозны.
– Не знаю, мой лорд, – ответил Эндрю. – Те, кто сейчас живет в центре разрушенного монастыря и в каменных хижинах, переселились туда из старых построек.
– У них есть аббат или кто-нибудь старший? – продолжал расспрашивать Гэвин.
– Да. Женщина, которую они называют Мать.
– Женщина? – удивленно переспросил Питер.
– Именно, – неторопливо ответил Эндрю. – Там все женщины. Во всяком случае, это все, что мне удалось увидеть до того, как они исчезли. – Он сделал паузу. – И еще, мой лорд. Аббатство выглядит совершенно незащищенным – абсолютно открытое место!
– Разве это не похоже на горцев? – фыркнул Питер. – Оставить одних женщин…
Гэвин почувствовал, как волосы на его затылке зашевелились, когда его внимание привлек дальний
