объясните мне, почему вы решили применить его в отношении этого гражданина?
– Так он же на Марию собирался напасть, а ее муж стоял рядом дурак дураком и даже не пошевелился, чтобы ее защитить! – возмущенно объяснил Афонин.
«Ну, погоди, Куркуль! – оскорбился и мысленно пообещал я. – Припомню я тебе это „дурак дураком“! Мало не покажется!»
Тем временем участковый повернулся к Марусе и спросил:
– Он действительно собирался на вас напасть?
– Да ничего подобного! – возмутилась она. – Он представился мне и протянул руку для рукопожатия! Тут-то ничего не понявший Виктор Петрович и выстрелил!
– И как же его зовут? – спросил милиционер.
– У него очень длинное имя, которое я не запомнила, но он попросил меня обращаться к нему просто Камаль, – ответила она.
– Так, с этим разобрались! Значит, вы, гражданин Афонин, покушались на жизнь человека по собственной инициативе и, главное, без всякого к тому повода? – неодобрительно посмотрел на Куркуля участковый. – Счастье ваше, что вы промахнулись! Ведь убить же могли! Да и потом, целились-то вы в одного, но ведь и другим могло достаться, – он кивнул в нашу с женой сторону. – И отвечали бы вы тогда по всей строгости закона!
– Ничего подобного! Во- первых, ружье, причем оба ствола, было заряжено солью, а соль крупного помола не относится к разряду боевых веществ! – спокойно возразил ему Куркуль. – А во-вторых, уверяю вас, что в следующий раз не промахнусь и будет этот псих ходить малосольный, как огурчик! Он же мне не только грядки потоптал, но и три стекла в парнике разбил! – яростно заявил он. – Знаете, сколько мне теперь за новые выложить придется?
– Нечего было в него стрелять! – встрял я. – Опасности для моей жены никакой не было! А вы своим выстрелом сами испугали Камаля и спровоцировали его на то, что он от страха стал метаться по поселку. Не стреляли бы, и стекла ваши были бы целы! Так что вы сами во всем виноваты!
– Тьфу! – раздраженно сплюнул Куркуль. – Пусть теперь вас обоих хоть поубивают, я и пальцем не пошевелю!
– Кстати, гражданин Афонин, мне занести в протокол вашу угрозу в отношении этого гражданина? – невинно поинтересовался милиционер.
– Дело ваше! – буркнул Виктор Петрович. – Только ему теперь и без меня жизнь медом не покажется! После побега небось на спецрежим отправят! Так ему, психу, и надо! А вы бы лучше наручники на него надели!
– Зачем? – удивился милиционер и исключительно из чувства противоречия – будут им еще какие-то отставники командовать! – объяснил: – Он человек спокойный, сидит себе и сидит! На людей не бросается! Солью в них не стреляет! Зачем же наручники?
Оскорбленный в лучших чувствах Куркуль ушел, а участковый, убрав так и не заполненный бланк допроса обратно в планшет, решил вплотную заняться беглецом.
– Так, чурка! Значит, ты Камаль, а дальше как? – спросил он.
– Что есть чурка? – удивленно спросил тот.
– Говорящее полено с глазами, – выразительно объяснил ему участковый и снова спросил: – Так как же тебя, чурка, звать?
Глаза Камаля гневно блеснули, но он, видимо, уже понял, что находится не в том положении, чтобы права качать, и покорно повторил все свое длиннющее имя, а милиционер, слушая его, выразительно посмотрел на нас с женой, словно хотел сказать: «Ну ясно же, что псих!» Закончив, Камаль спросил:
– Господин офицер! Когда вы везти я в Москва?
– А что тебе там делать-то? – насмешливо поинтересовался в ответ участковый.
– Я очень нужно попасть в дипломатический представительство kingdom Магриб. Он наш сосед, – объяснил Камаль.
– Ишь ты, какие у тебя соседи! – язвительно заметил участковый. – Нет чтобы дворники с уборщицами! Тебе королевство подавай! Только если ты иностранец, то что же в посольство своей страны не просишься, а к соседям? – спросил он таким тоном, что мы с женой поняли – он просто от души развлекался.
– Нельзя! – в ужасе воскликнул Камаль. – Совсем нельзя! – И стал просить: – Господин офицер! Вы помогать я! Я вы потом делать заместитель министр полиция моя страна!
– А почему сразу не министром? – воскликнул участковый, уже откровенно издеваясь над своим собеседником.
– Иноверец нельзя министр быть, – объяснил Камаль и, желая показать, как он об этом сожалеет, развел руками.
– Угу! – хмыкнул милиционер. – Понял! Так ты меня прямо сейчас этим заместителем сделай!
– Мой папа не позволять! Он грозный! Очень! – объяснил ничего не подозревавший Камаль. – Но он уже есть старый, да продлит Аллах его годы! А когда я принять от он власть, я делать вы большой человек в моя страна!
Мы с женой переглянулись, и по ее взбешенному взгляду я понял, что она кипит от ярости, слушая, как мент – назвать его после всего этого милиционером у меня язык просто не повернулся бы – издевается на несчастным психом, да мне и самому было очень неприятно все это слушать, но что мы могли поделать?
– Что же тебе дома-то не сиделось? Чего ты в Россию приперся? – продолжал выспрашивать мент.
Он вальяжно развалился на стуле, явно предвкушая, как будет вечером дома с тем, что он ошибочно принимал за чувство юмора, рассказывать об этом инциденте своей жене, а она, наверняка по своим умственным способностям и моральным качествам недалеко ушедшая от своего муженька, будет весело ржать вместе с ним. И простодушный Камаль начал рассказывать на своем ужасном русском языке, вставляя иногда английские слова.
– Я есть шейх! – гордо заявил он. – Я есть старший сын и наследник свой папа! Мой мама, – тоже с ударением на последний слог сказал он, – есть старший жена в гарем мой папа. Она есть русский! Она учить я русский язык! Мой папа иметь еще много жена! Две из они учиться в Москва в институт Патрис Лумумба. Они я тоже учить русский язык.
– Ну и чему они тебя еще учили? – двусмысленно хмыкнул участковый.
Камаль намека не понял и удивленно воскликнул:
– Они женщина! Что женщина может учить мужчина?
– Значит, совсем необразованный ты у нас! – насмешливо воскликнул мент.
– Это не есть так! – возмутился Камаль. – Я учиться в England and France! Я есть engeneer! Мой специальность нефть! Главный богатство наша страна есть нефть! – гордо заявил он.
– Значит, ты к нам в Подмосковье за нефтью приехал? – заржал участковый. – Так она у нас здесь как-то не водится!
– No! – помотал головой Камаль. – Я приехать Россия первый раз в мой жизнь! Я читать, вы иметь здесь хороший лошадь, и приехать покупать! Я очень любить и знать лошадь! Я иметь дом свой конюшня! Я иметь тридцать четыре чистопородный арабский скакун, но я хотеть иметь лошадь из Россия. У мы дом все богатый люди заниматься лошадь! Так принято!
Услышав это, участковый окинул его насмешливым взглядом, словно хотел сказать: «Да у тебя и на детскую деревянную лошадку-то денег нет и быть не может!» – а вот я невольно вздрогнул – опять лошадь! Камаль же продолжал повествовать:
– Я прилететь в Москва и селиться в хороший hotel. Но я никого здесь не знать и ходить в мечеть. Я хотеть спросить свой единоверцы, кто мочь продавать я хороший лошадь. Я думать, мой брат-мусульманин не обманывать я. Рядом мечеть я знакомиться молодой человек – мусульманин. Он есть сын один very important person в Азер... – Тут он запнулся и растерянно посмотрел почему-то на меня.
– Из Азербайджана? – догадавшись, что он хотел сказать, спросил я.
– Yes! – обрадовался он. – Очень трудный слово! – И стал рассказывать дальше: – Он name Виль ибн Абдулла Абузярофф. Очень есть умный человек! Он знать Коран, как мулла! Он говорить на арабский язык! И он тоже любить и иметь много хороший лошадь! Он говорить я, он иметь орлофф рысак и хотеть он продать. Следующий день он показать мне фото лошадь. Ах, какой лошадь! – восторженно поцокал языком он. – Я он видеть и тут же любить! Я хотеть он покупать! Я не иметь покой, пока не иметь этот лошадь свой конюшня!
Тут у меня в душе возникли смутные сомнения, которые требовали немедленного разрешения, и я спросил:
– А какой масти был конь? – И уточнил для него, чтобы он понял: – Какого цвета?
Участковый недоуменно на меня уставился, но ничего не сказал, а вот Камаль ответил:
– Белый! Белый, как sugar!
Тут я уже не просто вздрогнул, а меня мороз по коже продрал, и тихонько прошептал себе под нос:
– Вот, значит, как! Еще одна белая лошадь! – А потом громко поинтересовался: – Ну и что же было дальше?
– Виль пригласить я visit он дом и смотреть конь. Он прислать в hotel за я свой driver and jeep.
– А какого цвета был этот джип? Черного? – не удержался я от вопроса.
– А как вы знать? – удивился Камаль и подтвердил: – Jeep really быть черный.
– Перестаньте его перебивать! – рассердился участковый. – Когда еще доведется такую ахинею послушать? – И потребовал: – Рассказывай дальше!
– Driver везти я the day before yesterday, – сказал по-английски Камаль, потому что просто не знал русского слова «позавчера», – здесь.
– Куда конкретно? – быстро спросил я.
– Я не знать! Быть совсем темный! Ночь! – развел руками Камаль.
– Да что вы его все перебиваете! – возмутился мент.
Посмотрев на него, я понял, что он, в отличие от меня, уже начавшего кое-что подозревать, не поверил ни одному слову из этой истории и воспринимает ее как одну из сказок «1001 ночи». И, самое главное, было ясно, что бесполезно ему что-то объяснять, потому что он и мне не поверит. А Камаль тем временем продолжал рассказывать дальше.
– Я быть дом Виль! Я с он ломать хлеб! – с горечью говорил он. – Я он доверять, как брат! Я с он вместе кушать! А потом я быть плохо!
– В каком смысле? – уточнил я.
– Я быть так плохо, что я fainted, – объяснил он.
Значение этого слова
