Ураганный огненный шквал, налетевший со стороны глухой стены заброшенного завода, сбросил Матроса с крыши автомобиля.
Николай, едва успев оглянуться, несколько раз выстрелил туда, откуда показалась опасность, и кинулся на землю.
Отползая, он еще услышал несколько одиночных выстрелов, отчетливо простучала автоматная очередь. Со стены спрыгнули два человека и короткими перебежками бросились к машине, за которую успел уже отползти Щукин. Еще три головы показались на гребне стене.
– А вот и то самое нападение, о котором ты говорил, – произнес Щукин, не глядя на корчащегося на земле Матроса, – и которого так боялся твой хозяин…
Высунувшись из-за капота, Щукин прицелился и сбил одного из бегущих к машине. Вскинув руки, тот споткнулся, упал, покатился по земле и замер, раскидав в стороны руки и ноги. Второй тут же залег за едва заметную в темноте кочку. Николай заметил в его руках автомат.
С гребня стены долетело два выстрела. Щукин моментально юркнул обратно за капот, но успел увидеть, что еще двое прыгнули со стены на землю и спрятались за валяющийся у стены длинный полуразрушенный шлакоблок, похожий в сумерках на отрубленную конечность великана.
Теперь никакой неясной тревоги и нерешительности Щукин не испытывал. Ему угрожала смертельная опасность, но в руках у него был пистолет, а в груди твердая уверенность в благополучном исходе. Матрос корчился на земле, а за Лилю Щукин не опасался. Она все так же деревянно сидела на заднем сиденье автомобиля, но Николай знал, что напавшие на него стрелять в Лилю не будут: они ведь явились затем, чтобы забрать ее живой и невредимой.
Николай обернулся к Матросу. Тот хрипел и страшно вращал глазами, пытаясь подняться. Пистолет его валялся неподалеку. Щукин тут же подобрал оружие и переложил поближе к себе, чтобы Матрос не смог достать его.
Затем Николай выглянул из-за капота и сделал еще несколько выстрелов поверх голов залегших противников.
– Саня? – тихо позвал он. – Ты как? Где тебя зацепило?
– Крысы… – услышал он.
Прилагая неимоверные усилия, Щукин одной рукой попытался стащить с Матроса косуху.
Когда ему это удалось, он выглянул из-за капота и увидел, что едва не пропустил атаку нападающих. Он выпустил по бегущим к нему все оставшиеся в магазине его пистолета патроны. Один из нападавших громко вскрикнул и упал. Другие двое залегли.
На верхней плоскости стены заброшенного завода снова показались три головы.
Николай сунул бесполезный теперь пистолет в карман и пододвинул поближе к себе пистолет Матроса.
Матрос лежал неподвижно. Видимо, он потерял сознание от болевого шока.
Николай одной рукой наскоро ощупал его. Когда под ладонью стало мокро и горячо, Щукин выругался. Осторожно двигая пальцами, он исследовал рану. Пуля попала Матросу в правый бок – очень далеко от центра туловища. Николай перевернул Матроса на живот и нащупал еще одно отверстие – проделанное пулей, когда она вылетала из туловища Матроса.
– Ничего страшного, – прошептал Щукин, – но кровью истечь может. И какого хрена я с ним вожусь?
Тут ему пришлось снова высунуться из-за капота – он услышал быстрый шорох осторожных шагов. Одна пуля из пистолета Матроса – и опять стало тихо, только громко стонал раненный Николаем боец.
Тени на стене исчезли. Зато три головы появились за отрубленной конечностью полуразвалившегося шлакоблока.
«Трое – еще далеко, – начал считать Щукин. – А трое довольно близко уже… Одного из них я подстрелил – стонет. Видать, здорово зацепил. Итого – пять человек, представляющих реальную опасность. И одного – раненого – надо все-таки иметь в виду».
Он снова высунулся из-за капота и сделал еще несколько выстрелов. В ответ ему не раздалось ни одного.
«Боятся стрелять по машине! – догадался Щукин. – Боятся, что пуля угодит в салон, а там Лиля, которая им нужна… Из-за которой они, собственно, и напали на нас».
Беспрестанно выглядывая из-за капота, Николай как мог перевязал неподвижно лежащему Матросу рану. Проверил у него пульс.
– Ни хрена, – прошептал он, низко склонившись над ним. – Выживешь… Ты, видать, и не из таких передряг выходил живым. Если самого не убьют, то, наверное, вытащу тебя отсюда. Рана пока особой опасности не представляет, а анестезии у тебя, хоть отбавляй…
Матрос не произнес в ответ ни слова. У него только веки вздрагивали. Щукин не знал, слышит его Матрос или нет.
Стоны раненого смолкли. Очевидно, он потерял сознание или…
Выстрел раздался со стороны нападавших – пуля чиркнула по крышке капота и срикошетила куда-то во тьму, где неподвижно лежали пятеро убитых наркотическим сумасшествием Матроса.
Ага, значит, нападавшие решили проявить инициативу.
Николай дал несколько очередей и с удовлетворением отметил вскрик – хоть одна из пуль попала в цель.
Не зная, сколько патронов осталось в обойме пистолета-автомата, Щукин снова нажал на курок, далеко высунувшись из-за капота автомобиля. Несколько выстрелов ответили ему. Он нажал на курок еще раз, но услышал только звучный щелчок.
Патроны кончились!
Со стороны нападавших долетело радостное восклицание. Николай заозирался лихорадочно и только сейчас заметил, что лежащий без сознания Матрос сжимает в руке обойму.
Разжав намертво вцепившиеся в продолговатый металлический треугольник пальцы, Щукин быстро перезарядил оружие и, выставив из-за капота руку, несколько раз выстрелил, почти не целясь.
Крик умирающего раздался где-то совсем рядом. Поднявшись на колени, Николай стрелял еще и еще, наблюдая за тем, как отползают оставшиеся в живых.
Трое.
Один остался лежать у самой машины – всего в нескольких шагах. Второй, издавая нечленораздельные приглушенные вопли, конвульсивно извивался чуть поодаль. Щукин снова опустился на исходную позицию. Почему-то ему вспомнились годы его службы во внутренних войсках.
– Надо валить отсюда, – сказал он сам себе. – Пустырь, конечно, пустырем, но выстрелы кто-то мог услышать – жилой район неподалеку – и позвонить в милицию. Если это так, то гостей надо ждать с минуты на минуту.
Очевидно, и мысли нападавших двигались в том же направлении. Действовать они стали куда более активно, чем раньше. Когда Щукин в очередной раз поднял голову, пуля, свистнувшая совсем рядом, заставила его упасть на землю. За секунду до своего падения Николай успел заметить, как двое поползли в разные стороны.
«Обогнут машину, – догадался Николай, – один слева, другой справа. Тогда я уже никуда не денусь. А этот… их страхует».
Прикрывая руками голову, которая вдруг стала ощущаться как очень уязвимое место, Щукин перебрался к багажнику и, высунувшись из-за него, начал, не теряя драгоценных мгновений, поливать огнем троих залегших неподалеку от него людей.
«Патроны»… – мелькнула в голове Николая отрывистая мысль, и тут же пистолет замолк.
– Кончились, – вслух договорил Щукин, несколько раз вхолостую щелкнув курком. – Вот это уже и в самом деле конец… Хотя…
Он бросился к косухе Матроса в надежде, что там найдется еще одна обойма.
«Успею, – стучало у него в голове, – или нет?»
«Матрос ведь, перед тем как сесть в машину – там, во дворе дома, – копался в багажнике, – подумал вдруг Николай, – вполне возможно, что для него там оставили какое-то оружие…»
Обоймы в карманах куртки не было, однако рука Николая нащупала другое – небольшой тяжелый
