За последующие пять дней группа обнаружила шесть уцелевших после катастрофы поселков. Все они чем-то напоминала Торкс, но были очень давно заброшены. Дома уже полностью заросли травой и лианами, а толстый слой земли окончательно похоронил внутреннее убранство жилищ и предметы быта. В одном из городков воины заметили костер. Когда путники приблизились, внутри строения никого не оказалось.
– Не захотели делиться с нами пищей, – иронично произнес Карс.
– Жадность свойственна дикарям, – поддержал властелина Пол.
На траве действительно отчетливо виднелись капли крови. Местные жители свежевали здесь труп какого-то животного. Тщательный осмотр здания результата не принес. Рядом валялись лишь обрывки шкуры и клочья свалявшейся грязной шерсти.
– Вам смешно, а мне до ужаса надоело вяленое мясо, в горло не лезет, – тяжело вздохнул Вацлав.
– Так в чем проблема, – усмехнулся шотландец, – лес рядом. Оружие у тебя есть...
– Ты много настрелял в прошлый раз, – огрызнулся поляк. – Не хватило даже на ужин.
Друзья невольно рассмеялись. Путники не знали здешних мест, и охота приносила больше разочарований, чем радости. Две-три убитые птицы считались огромной удачей. Об обильном пиршестве в долине Лонлила оставалось лишь мечтать.
По общему мнению, тасконцы сами покинули поселения. Ни в одном из них воины не увидели ни разрушений, ни следов пожаров. А ведь Ярох с армией головорезов проходил именно по этой дороге. Значит, жилища покинуты гораздо раньше.
У оливийцев было немало причин, для того чтобы оставить свои дома. Ядерные взрывы на востоке привели к выпадению радиоактивных осадков. Установился очень высокий уровень заражения. Люди в страшных мучениях умирали от лучевой болезни. Уцелевшие горожане с трудом обивались от безжалостных банд грабителей и мародеров. Ну а потом возникли серьезные проблемы с продовольствием. Раскорчевывать джунгли, обрабатывать большие поля и охранять скот в состоянии только сильные и многочисленные народы. Жизнь заставляла людей объединяться. Не исключено, что жители Союза городов пришли в Центральную Оливию именно из этих районов. Хотя вряд ли. Тасконцам пришлось бы преодолеть смертельно опасную зону. Наиболее вероятный маршрут беженцев лежал все-таки на запад, к океану. Туда же шел и отряд.
Через триста километров после Сторвила путешественники наткнулись еще на один город. На картах он значился, как Лусвил. Удивительно, но указатели возле дороги до сих пор сохранились. Таблички изрядно полиняли, кое-где виднелись вмятины, буквы чуть стерлись. Тем не менее, надписи легко читались. Путешественники обратили внимание на свежие следы краски и новые недавно замененные столбы. Сразу чувствовалась чья-то заботливая рука.
Вскоре перед воинами предстали ровные, засеянные кражью поля. Из нее на Оливии долгие тысячелетия пекли превосходный хлеб. Но ни лемы, ни соры, ни гелийцы не сумели сохранить зерновую культуру и в основном занимались скотоводством. Впервые земляне попробовали настоящий тасконский хлеб у Байлота. Здесь же местные жители проблем с семенами не испытывали.
Еще больше путников поразил сам Лусвил. Сорокатысячный город сохранился в первозданном виде. Впрочем, нет. Изменения, безусловно, произошли. Но ни время, ни природа не смогли уничтожить творения человека. Уже издали бросались в глаза высотные многоэтажные дома. В лучах Сириуса сверкали застекленные проемы окон. Здания, построенные из бетона и металла, сохранились великолепно. Мощная ударная волна, прокатившаяся по материку, не коснулась Лусвила.
Подойдя ближе, солдаты с восхищением разглядывали город. Ни с чем подобным они раньше не сталкивались. Местные жители, предвидя хаос и кровавую вакханалию, первым делом позаботились о собственной безопасности.
Все пригородные постройки были разобраны, а земля тщательно перепахана. В результате населенный пункт значительно уменьшился в размерах. Теперь Лусвил представлял собой замкнутый круг каменных многоэтажек.
И вот тут оливийцы поступили весьма нестандартно. Горожане не стали строить баррикады, копать рвы, делать ловушки. Между всеми крайними зданиями они возвели высокую прочную стену. В результате получилась огромная, практически неприступная крепость. Но и на этом преобразования не закончились. Тасконцы заложили кирпичами окна первых трех этажей, а на четвертых, пятых и шестых превратили их в узкие бойницы. На крышах стояли массивные чаны с кипятком и смолой.
Острым взглядом Карс заметил на небольшой площадке внутри Лусвила странное устройство. В нем земляне без труда узнали катапульту. Судя по размерам, она могла метать камни весом не меньше ста килограммов. Столь мощная техника способна нарушить любой строй, убивая при попадании десятки солдат противника. Более подготовленного к обороне города путники еще не встречали.
Видимо, именно сюда стекались уцелевшие жители из окрестных районов. Значит, Аусвил имеет значительное население и как следствие мощную, сильную армию. Пять человек для него угрозу не представляли. Огромные металлические ворота оказались полностью открыты. Они даже не охранялись.
Мимо воинов с безразличным видом ходили женщины, мужчины, дети. Среди них было немало мутантов. Каждый занимался своим делом. Кто-то нес лопаты, отправляясь на сельскохозяйственные работы, кто-то выгонял скот, кто-то тащил на веревке груженую тележку. Чужаки их мало интересовали. Оливийцам вполне хватало повседневных, рутинных забот.
– Похоже, на нас здесь всем наплевать, – удивленно сказал Пол. – Первый раз вижу такое равнодушие.
– Ничего странного, – улыбнулся Тино. – Эти люди сохранили древнюю культуру. Они уважают себя и не проявляют глупого любопытства. Мало ли кто бродит по шоссе мимо города.
– Но мы же вооружены! – возразил Вацлав. – Вдруг кого-нибудь убьем?
– Рискованный и необдуманный поступок, – сказал самурай. – Группу наверняка уже несколько километров сопровождают опытные наблюдатели. Лусвилцы превосходно организованы и не допустят беспечности. Одно неверное движение и мы покойники. Окружающая идиллия обманчива. За внешним спокойствием местных жителей скрывается хорошая выучка, уверенность в собственных силах и готовность немедленно уничтожить врага. Кроме аланцев сейчас на Оливии никто не в состоянии взять такой город штурмом. Даже Ярох, в лучшие времена, вряд ли вступал в конфликт с местными жителями. Они ему не по зубам.
– Полностью согласен, – поддержал Аято Храбров. – Думаю, тасконцы без труда выставят армию в семь-восемь тысяч бойцов. А ведь у них каждый дом превращен в крепость! Гордый, не привыкший к рабству народ будет сражаться за свободу отчаянно.
– Тогда Возан сравняет Лусвил с землей, – вставил шотландец. – Захватчики не потерпят рядом с собой мутантов. Для них чистота человеческой расы превыше всего.
– Кто знает... – задумчиво вымолвил японец. – В мире все меняется. Не исключено что, и колониальная политика Алана стала иной. Истреблять многотысячные народы, настраивая против себя оливийцев довольно опасно. Великий Координатор не глуп. Ему необходимо как можно быстрее покорить планету, заполучить технологии древней метрополии и наладить здесь производство. Активное сопротивление тасконцев будет тормозить продвижение колониальных войск. На Оливии нужна более гибкая политика...
– К нам приближается какой-то человек, – прервал товарища властелин.
Земляне резко обернулись. Со стороны города к ним шел мужчина лет сорока. Его внешний вид просто шокировал путешественников. Несмотря на жару, лусвилец оделся по всем правилам этикета двухвековой давности. Строгий серый костюм, светлая рубашка, широкий черный галстук, начищенные до блеска туфли. Красавцем оливийца не назовешь. Темные, слегка вьющиеся волосы, длинный нос с большой горбинкой, тонкие, чуть поджатые губы. Крупная, выступающая вперед челюсть говорила о его воле и даже упрямстве. Впрочем, все недостатки сглаживала дружелюбная улыбка. Она была настолько открытой и простодушной, что полностью обезоруживала собеседников.
– Добро пожаловать в Лусвил, – вежливо произнес тасконец. – Меня зовут Стил Кроланд. Я являюсь министром внешних связей города. Не могу похвастаться широкой сетью посольств, но информация из Сторвила уже поступила. Вы убили там человека...
– Он первым напал на нас, – мгновенно отреагировал Олесь. – Мы лишь защищались, пытаясь
