Ральк живет в комнатенке на постоялом дворе, предложил снять комнату с отельным входом в его собственном доме… Ральк отказался – неудобно… Подумав, он решил все же остаться на прежней квартире, привык за годы.
Ропит хмурился и всем рассказывал, что его племяннику отказали в месте, потому что на службу приняли родича десятника Тревера, Ральк несколько раз встречался с этим новобранцем – симпатичный крепкий парнишка, почему бы и не взять такого на службу? Но Ропиту он, разумеется, ничего говорить не стал, кивал в ответ на брюзжание.
Жизнь города окончательно вошла в привычную колею, все стало как прежде – до нападения варваров. Стояло дождливое пасмурное лето, цены медленно позли вверх – как всегда накануне нового урожая, преступники злоумышляли не больше и не меньше, чем в прошлые годы – словом, все было как всегда. Даже рыбаки смелее выходили на лов – северян не было видно. Галера «Гнев Фаларика» ходила до Велинка, сопровождала караван вместо погибшей биремы, капитан ок-Ревейс привез новости – в столице Империи окончательно утвердился Алекиан, старший сын покойного монарха. Младший, оспаривавший престол у законного наследника, похоже, сгинул без следа – во всяком случае, столица приняла Алекиана, и вот-вот должна была состояться коронация… хотя Алекиан уже был коронован в Гонзоре, но теперь ритуал повторят в Ванетинии… Словом, жизнь так или иначе налаживалась во всем Мире, не только в Верне.
И стражники по-прежнему обходили дозором улицы и мосты; несли караул, где прикажут, иногда ловили преступников, а чаще – упускали… Служба протекала обыденно, Ральку было скучно, но он никому не жаловался. Верн – город устоявшихся обычаев и давних традиций, здесь не понимают, как может быть скучен серый дождливый день, как две капли воды похожий на вереницу таких же точно серых дождливых дней – при условии, что жалованье в эти дни платят исправно.
После окончания службы Ральк уходил домой вместе с Торкером – оказалось, что им по пути. По дороге бывший вышибала болтал, рассказывая о прошлых приключениях. Болтал, как будто бы легкомысленно, но десятник заметил, что ничего серьезного, касающегося прежней «работы», Торкер не рассказывает. Как бы невзначай, он не упоминал имен, мест, сумм… Да он и сейчас не вполне покончил с прежними делишками – наоборот, служба в страже открывала новые возможности. Толстячок, владелец незаконного игорного дома, где Ральк познакомился с будущим сослуживцем, легализовал предприятие, открыл в том же помещении пивную. Заведение выглядело неказисто, пиво там подавали скверное (Ральк зашел как-то из любопытства) – в общем, дело было поставлено так, чтобы не вызывать интереса у посторонних. Из всего этого Ральк заключил, что где-то в подвале или на втором этаже по-прежнему идут незаконные игры, а пивная – только прикрытие. Но теперь владелец уже сговорился с капитаном, и его не трогали.
Торкер по-прежнему выполнял обязанности вышибалы – в свободное от службы время. То, что он часто появлялся в пивной в форменной куртке, только увеличивало его ценность в глазах работодателя, толстяк как-то похвастался, что теперь хозяин платит ему больше, чем прежде, хотя на посту, в дверях кабака, он, Торкер, торчит реже. Очень выгодное дело – служить в страже. Ну, разумеется, при условии, что время мирное и в караул заступать приходится не слишком часто.
Однажды Торкер зазвал все же десятника обедать, соблазнив кулинарными талантами жены. Ральк еще раз убедился в том, что Мир – тесен, супругой стражника оказалась та самая толстуха, кошелек которой он сберег в день гибели «Прекрасной Денареллы». Хозяйка тоже его узнала и приветствовала благодарностью Гилфингу Светлому, пославшему мужу такого замечательного начальника. Ральк попытался объяснить, что десятник – невеликое начальство, но смутился и умолк, когда в коридор выглянула дочка Торкера – очень хорошенькая. Сама девица смущаться не стала и пригласила к столу. За обедом познакомились, жену Торкера звали Тереной, дочку – Сириной. Был еще сын, Торкер младший – худой угрюмый подросток, этот дружелюбия не выказывал, сидел молча, уткнувшись в тарелку и только зыркал из-под густых черных вихров настороженно. Накормили гостя в самом деле вкусно, но, как на взгляд Ралька, чересчур обильно – Торкер пояснил, что он всегда ест много. Такой организм, говорят лекари.
Сперва за столом все помалкивали, только ложки стучали. Потом хозяйка снова принялась превозносить Гилфинга, пославшего наконец, мужу приличную работу и замечательного начальника. Ральк снова смущался, не знал, что ответить, не знал, как обращаться к домочадцам Торкера… С самим-то хозяином все было ясно – не скажешь ведь «вы» человеку, которого арестовывал и с которым позже плечом к плечу сражался против северных варваров? Да и ночной караул, обход города с факелами, нудные дежурства у дверей дома Совета, когда единственное развлечение – задушевный разговор… Все это сближает и облегчает переход на «ты». С пацаном тоже просто. А вот хозяйка, дородная голосистая тетка – иное дело, тем более симпатичная Сирина. Но Торкер, догадавшись, видимо, о затруднении гостя, поставил на стол кувшин вина и предложил «выпить на брудершафт, как говорят на юге, в Энмаре». После этого дело пошло веселее, Ральк немного расслабился, даже рассказал несколько историй о своей службе на востоке. Наемником в вольном отряде. Тут Торкер младший тоже оттаял и принялся выспрашивать у Ралька волнующие подробности схваток с гномами в фенадском пограничье. Ральк старался изо всех сил – в основном не ради мальчишки, а из-за интереса, проявленного Сереной… Торкер старший тоже задал несколько вопросов, но быстро пришел к выводу, что работа вышибалы – куда предпочтительней, все же, чем неверное счастье солдата удачи. В конце концов на столе возник второй кувшин (на следующий день десяток Ралька отдыхал, в караул заступать не надо было, почему бы и не расслабиться?), и обед закончился к тому часу, когда добрые люди заканчивают ужин… Ралька провожали до перекрестка всем семейством, минут десять прощались, поочередно приглашая заглядывать еще и без приглашений…
К себе в «Попутный ветер» Ральк возвращался, смущенный и задумчивый. Даже такой человек, как Торкер, промышляющий в малопочтенных предприятиях довольно опасной работенкой – и тот имеет собственный дом, любящую семью, ведет образ жизни приличного горожанина… А Ральк? Разве затем он покинул истерзанную набегами Геву и поселился в тихом уголке, чтобы ютиться в комнатенке на постоялом дворе? Не пора ли осесть здесь покрепче? По дороге солдат дал себе слово, что немедленно пересчитает сбережения (у него уже скопилась некоторая сумма, сколько именно – он не прикидывал, скучно) и завтра же поинтересуется ценами на жилье в славном городе Верне. Правда, недвижимость в черте города приобретать могут только члены общины, но ведь можно и вступить в городскую коммуну – неужто откажут бравому десятнику? Однако, придя к себе, Ральк не полез в тайник под кроватью считать монеты, а улегся спать. Снился ему, правда, собственный домик на берегу канала, шепот воды под распахнутым окном… и улыбка Сирины.
Проснувшись наутро, Ральк прикинул – хочется ли ему жить в собственном доме? По всему получалось – нет, не хочется. Обязательные ритуалы общения с соседями, непременные походы в гости, участие в жизни улицы, квартала… Нет. Когда сам себе хозяин, это дает определенные преимущества. К примеру, не хочешь вставать к завтраку – не вставай. С этой мыслью Ральк снова уснул и вниз, в зал, спустился только к обеду.
Едва солдат показался в трапезной «Попутного ветра», его окликнул из-за стойки Девик:
– Привет, Ральк! А тебя уже один мастер дожидается! Вон, в углу!.. Заказывать что-нибудь будешь?
– Буду. Обед, как обычно.
Ральк поглядел в указанном направлении и, не без удивления, обнаружил Кирита Ростниа. Чародей с улыбкой помахал ему из угла. Ральку этот старик был симпатичен, и стражник улыбнулся в ответ. Усевшись напротив колдуна за угловой столик, стражник поздоровался:
