Руиз, осторожно двигаясь, вошел в ближайший. В конце короткого коридора светилось отверстие, примерно в метр шириной. Он подкрался к нему и выглянул наружу.
Под ним огромная пещера была заполнена лабиринтом. Свет здесь был жарче и светлее – он был желтее, сильнее, чем в туннелях. Толстые стены из плавленого камня, каждая чуть выше высокого мужчины, отходили к стенам пещеры от центрального строения. Коридоры извивались и петляли, но Руиз видел сверху, что три тропинки вели в центр из трех разных арок по периметру пещеры. На стенах двух из входов лежали тяжело вооруженные воины. Двое охранников держали оружие наготове, сосредоточив все свое внимание на арках. Для одурманенного сознания Руиза они казались чем-то вроде классического изображения засады, страшного и чудовищного. Однако Руизу хотелось посмеяться над их уязвимостью сверху.
Возле него зашептал генч:
– Огромное страшное насекомое работорговки поджидает в третьем коридоре лабиринта.
Руиз подумал минуту.
– На нас не нападут орды кровожадных генчей? Или их слуг?
– Нет, – ответил генч. – Мы не относимся к расам, которые выясняют отношения физическим насилием, а все слуги поубегали в самые дальние уголки анклава. Они не могут понять, что за конфликт разыгрался между их богами.
– Понятно, – ответил Руиз. Он забыл, где находится, и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Однако это действие затуманило ему сознание, вооруженные люди словно размножились, и весь лабиринт оказался заполненным вооруженными его врагами.
Руиз отвернулся и снова включил подачу кислорода. Он покопался в своей портупее с оружием, потом собрал воедино элементы тяжелого игольчатого лазера – точно такого же, какой выбрал себе Младший в качестве основного оружия. Орудие убийцы, подумал Руиз с неожиданным презрением.
Его сознание немного прояснилось, и он собрал лазер.
В увеличительном прицеле лазера лицо первого солдата увеличивалось, пока Руиз не смог установить пересечение прицела на шее брони – самом слабом месте дельтанских бронированных костюмов; Сперва сгорбленные плечи мужчины заслоняли от него самую уязвимую поверхность костюма. Руиз подождал, пока человек слегка переменил положение, потом пронзил лучом и броню и позвонки. Человек молча обмяк.
Руиз перевел прицел на второго солдата и убил его с еще меньшим усилием. Он крепко чувствовал ту новую тошноту, которая наполняла его каждый раз, когда он совершал убийство и насилие, это была та болезнь, которая зародилась в нем во время его пребывания на Родериго. Он втянул лазер обратно в амбразуру, дыша разинутым ртом, борясь с тошнотой. До его сознания медленно дошло, что в ушах раздается настойчивый сигнал тревоги. Он посмотрел на показатель кислорода. Резервуар был пуст. Он открыл вентили и впустил мозговой огонь обратно в сознание.
– Машина знает, – сказал генч. – И Кореана знает.
Кореана стояла перед прекрасным и развратным лицом своей Машины, слушая поразительные и чудесные вещи, которые та ей говорила, работорговка вдыхала тот мозговой огонь, которым был полон храм Машины. Она наслаждалась ее силой. У нее уже давно кончился кислород, но пока она не чувствовала, чтобы ее восприятие реальности исказилось.
Служанка Суусен давным-давно в ужасе убежала, и с тех пор Кореана никого не видела.
Машина говорила своим собственным звучным голосом:
– Ты создашь армию клонов Руиза Ава и отправишься дальше покорять миры. Кто сможет устоять перед тобой? Кто?
Машина разинула пасть, и маленькие черепа, которые торчали во рту у нее вместо зубов, тоненьким сопрано пропели тот же припев:
– Кто?..
Но потом пасть захлопнулась, и все глаза Машины зажглись галлюцинаторным ужасом. Глаза забегали, и Машина стала отворачиваться от нее на всех сотнях своих ног.
– Что такое? – она почувствовала такую же острую панику, как перед этим – наслаждение.
– Что-то здесь. Поблизости, – сказала Машина, ковыляя к ближайшей внутренней часовенке, сделанной из пустой капли мономоля в центре храма. – Твой враг. Он ищет твоей крови и моей.
– Где? Разве ты не можешь узнать? – Кореана отпрянула от арки, которая вела в храм, боясь, что увидит наслаждающегося победой Руиза Ава.
– Нет. Но он убил двух твоих воинов. – Машина бочком пробралась в часовню и присела там. Часовня напоминала огромную приземистую избу и для одурманенного взора Кореаны Машина теперь превратилась в какое-то огромное чудовище, которое наполовину зарылось по шею в металлический пол храма. Тысячи ее глаз блестели из этой часовни в темноте храма. Ей так хотелось, чтобы Машина поднялась и встала на ее защиту.
– Защити меня! – потребовала она.
– Не могу, – сказала Машина. – Моя воля – весьма слабая энергия. Мое самое уязвимое место в том, что я должна слушаться то существо, которое физически ближе всего ко мне. Разве это не абсурдно? Если ты потеряешь меня и уступишь Руизу Аву, он станет моим хозяином. Напусти на него своего жука-воина – быстрее, прежде чем он сможет до меня добраться.
Она подбежала к часовне, крича, чтобы позвать Мокрассара. Перед часовней она на миг остановилась, неуверенно, не зная, на что ей решиться. Какая-то ее часть, еще остававшаяся человеческой, очень не хотела входить внутрь часовни. Но эта ее сущность как-то очень внезапно погасла, и она влезла вовнутрь, чтобы присесть в защитных объятиях своей Машины. Машина захлопнула защитные двери.
Она посмотрела сквозь решетку на ту часть Машины, куда, по образцу питания генчей, поступали слизистые вещества из болота. В эту слизь и сейчас были опущены щупальца, перекатывая кости и неразложившуюся еще плоть. Почему-то Кореане показалось непристойным, что Машина продолжала питаться, даже когда ее преследовал Руиз Ав.
