Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

не знали, в каком именно расстоянии.

Пятница 5 августа. Судя, однако же, по большой глубине, которая 5 числа поутру, когда по счислению до него оставалось только 18 миль, была 80 сажен, находились мы от него далее, чем показывало счисление. Но тем не менее надлежало быть осторожным всякий раз, когда окружал нас туман, убавляли мы паруса, чтобы при нечаянной встрече льда или берега удобнее было маневрировать; когда же он прочищался, то ставили все. В девятом часу установилась, наконец, такая погода, какой мы в Северном океане еще не имели. Весьма хорошие наблюдения показали, что мы находимся на 65 миль западнее против счисления. В полдень широта – 70°56?, долгота – 9°59?.

Когда горизонт начал прочищаться, то внимание всех устремилось к востоку в надежде увидеть берег. Во многих местах туман и облака принимали вид его, и одно время мы были уверены, что к NNO видим землю. Но обманчивость продолжалась недолго, предмет, которого мы искали, исчез, и вместо него появился такой, которого мы вовсе не желали видеть, т. е. лед. Пользуясь ясной погодой и ровным ветром от NNO, подошли мы в шестом часу вечера к нему вплоть. Он простирался от NO до SW бухтой, вдававшейся к SO; у краев состоял из плавающих льдин, разделенных довольно большими полыньями; далее к востоку становился чаще и плотнее и, наконец, ограничивал горизонт высокими, одна на другую взгроможденными ледяными горами, за которыми не видно уже было ничего в трубы и с саленга. Не видя возможности пробраться в этом месте к берегу, спустились мы к S и потом параллельно изгибам льда к SW, с тем чтобы, обогнув видимую на тот румб оконечность этого ледяного поля, править опять прямо к берегу. Пробираясь между отделившимися от поля льдинами, должны мы были ежеминутно менять курс, но со всем тем не избежали нескольких порядочных толчков. В полночь поровнялись с описанной оконечностью и, не видя более льдов к SO, привели опять в бейдевинд на левый галс. После прекрасного тихого вечера, когда мы в первый раз видели на горизонте заходящее солнце, настала пренеприятная ночь. Ветер, зашедший опять к О, усилился настолько, что мы с трудом могли нести двухрифленые марсели, и окутал нас густым мокрым туманом.

Лед, пройденный нами сегодня, был по всей вероятности продолжением виденных нами 31 июля и 1 августа. Во многих местах покрыт он был сором и грязью и какими-то черными кусками, похожими на обгорелые пни. Поэтому все эти льды следует считать прибрежными, только что от Новой Земли отделяющимися. Берега ее освобождаются иногда ото льдов и позже этого времени. Наш артиллерийский унтер-офицер Смиренников, который, будучи еще крестьянином, два раза зимовал на Новой Земле, сказывал, что в последний раз вынесло льды из губы, где они зимовали, не ранее как накануне 14 августа, когда они уже опасались, что вынуждены будут там оставаться на другую зиму. Как он, так и другие бывалые там люди уверяли меня также, что лед, отнесенный однажды от берега, никогда уже к нему не возвращается, что неестественно, поскольку господствует у Новой Земли восточный ветер, а течение более стремится с востока к западу. Основываясь на этом, утвердился я еще более в прежнем моем плане – обходить с юга все неудобопроходимые льды, которые будут нам встречаться, поскольку, оставив их раз к северу, мы уже не должны были иметь препятствия к свободному достижению берега. Мы имели некоторую надежду, что предприятие это нам уже удалось, так как, миновав последний лед, увидели к SO и О совершенно чистое море. Но надежда эта не долго нас утешала.

Суббота 6 августа. В пятом часу утра несколько встретившихся льдин и термометр, понизившийся в самое короткое время до +¹/₄°, возвестили нам о неприятном соседстве. Ветер дул крепкий, нас окружал густой туман, льдины становились видны в нескольких только саженях. Убрав все паруса, кроме зарифленных марселей, [172] и держа крутой бейдевинд, ожидали мы с некоторым беспокойством развязки. Наконец, туман стал несколько прочищаться, и к югу открылось ледяное поле, которое, по мере того как прочищался туман, распространялось все более и более влево и, наконец, оказалось покрывающим весь горизонт с WtS через SO до N. В последнем направлении соединялось оно, по всей вероятности, со льдом, пройденным нами накануне. Лед этот был плотнее всех доселе нами виденных; под ветром его плавало множество отделенными льдинами разной величины. Мы спустились вдоль него, и в 8 часов, миновав западную его оконечность, привели по-прежнему в бейдевинд. Проходя через этот лед, испытали мы примечательную способность волнения повышать температуру воды. Возле самого льда теплота ее была 3¹/₂, между тем как на воздухе термометр стоял только на +¹/₄°.

Целый день шли мы редко рассеянными льдами. Одна льдина на горизонте совершенно походила на судно под парусами, и обманчивость продолжалась до тех пор, пока с марса в трубу не рассмотрели ее основание.

Воскресенье 7 августа. В 8 часов утра, удалившись уже по расчету нашему довольно к югу, повернули мы на правый галс. Ветер дул весьма свежий от О с сильным снегопадом. Точные наблюдения показали широту 60°53?, долготу 10°21?. В десятом часу встревожились мы, увидав под ветром каменный риф, на котором волнение страшным образом разбивалось. Глубина по лоту оказалась 40 сажен, грунт – ил. Находясь на тракте судов промышленников и почти посреди курсов лейтенанта Лазарева, считал я совершенно невозможным сделать какое-нибудь новое открытие. Однако же, на всякий случай, стал спускаться в ту сторону, как увидел, что риф поднимается и опускается вместе с волнением: это была ледяная гряда, покрытая всякой нечистотой. Немного спустя очутились мы среди множества мелких льдин, которых издали нельзя было отличить от пены волн. Увидев, сверх того, и впереди гряду льда, которую этим курсом обогнуть было нельзя, повернули мы на левый галс, чтобы быть в безопасности ночью, которая становилась уже довольно темна.

Понедельник 8 августа. В 2 часа пополуночи повернули опять к северу, а в 4 часа увидели к западу обойденный уже нами сплошной лед. Мы надеялись, что кончились, наконец, препятствия, и рассчитывали уже, когда увидим берег, но вместо него показался нам протягивающийся к NO такой же плотный лед. В 10 часов, подойдя к нему вплоть, повернули к S, а в 4 часа опять к NO. Между тем ветер стал опять крепчать. Стремительное падение барометра предвещало бурю, и для того, чтобы быть в безопасности ото льда, опять появившегося под ветром, в случае, если б нас выбило из парусов, повернули мы назад к югу.

День этот замечателен для нас по двум обстоятельствам, которые можно считать равно необыкновенными в этих местах: первое, что у нас не было ни одного больного, и второе, что нам удалось сделать точные лунные наблюдения.

Вторник 9 августа. Ветер действительно дул крепкий, но не такой, как мы того ожидали, а с полуночи стал еще тише. В четвертом часу повернули к NO. He видя до полудня льда, думали мы уже, что нам маневр наш удался, но в первом часу узнали о своем заблуждении: появился опять весьма густой лед, простиравшийся с SO, через О, N до NW. Подойдя к нему на расстояние одной мили и не усмотрев в нем ни малейшего разделения, ниже за ним – чистого моря, повернули мы к югу, а в полночь опять к северу.

Среда 10 августа. Поутру ветер сделался почти ундерзейль,[173] а вскоре показался впереди курса опять сплошной лед, заставивший нас снова повернуть к S. Этой скучной и утомительной лавировкой, при крепких ветрах и великом волнении, не выигрывали мы почти ничего, а имели только в виду удержаться на месте до тех пор, пока льды очистят нам дорогу к берегу, или ветер, переменившись, позволит нам обогнуть с юга все протяжение их.

В полдень широта по меридиональной высоте, к удивлению моему, оказалась 71°8?, между тем как счислимая была только 70°14?. Столь великая разность, в одни сутки происшедшая, казалась совершенно невероятной, и если б я наблюдал один, то, конечно, приписал бы ее тому, что при счете делений на дуге секстанта обсчитался градусом, но так как, кроме меня, обсервовали еще лейтенант Лавров и штурман Федоров, и наибольшая между всеми разность не превосходила одной минуты, то и не оставалось сомнений в том, что мы испытали сильное течение, которое, сверх 54 миль к N, снесло нас еще к W на 20 миль, т. е. всего 58 миль на NW 21° в одни сутки.

Мы были в совершенном недоумении, чему приписать такое внезапное движение вод, которому, однако же, должна была быть какая-нибудь причина. Может статься, пролив, отделяющий Новую Землю от острова Вайгач, был доселе затерт льдами, отчего воды в Карском море, гонимые туда как общим от востока к западу течением, так и беспрерывными северо-восточными и восточными ветрами, должны были подняться гораздо выше обыкновенного своего состояния и, наконец, прорвав эту плотину, потекли с быстротой в