кулаки.
– Вот бестия, – хохотнул Андрей и схватил девчонку под локти, чтобы оттащить от пацана.
Когда он приподнял ее над землей, она задрала свою кудрявую головку и посмотрела на него такими глазами, что Андрей опешил. Только сейчас он заметил, как красива смуглянка. У нее был удивительный взгляд: невинный и порочный одновременно, будто ангел и дьявол уживались в этом маленьком человечке… А лицо! Какое у нее лицо! Тонкое, правильное, с точеными чертами: нежный овал, изящный маленький нос, мягкие губы, надломленные брови, огромные влажные глаза, а в них пылает необузданная ярость. Наверняка именно такой взгляд был у медузы Горгоны. Именно такой взгляд убивал!
– Отпусти! – выкрикнула девочка, долбанув Андрея пяткой под дых. – Без тебя разберемся!
– Да, – поддакнул мальчишка. – Мы постоянно деремся, нас мама и та не разнимает…
– Вы родственники?
– Мы брат и сестра. Разве не похожи?
Нет, они совершенно не походили друг на друга. Идеально красивая, утонченная сестра и бровастый, носатый брат. Даже их смуглость была разной: ее персиковая, нежная, его коричнево-горчичная, почти негроидная. Она походила на испанскую инфанту, он на цыганенка-кочевника… Одно их объединяло – акцент, с которым они говорили по-русски, да еще облачение: и брат и сестра были одеты в обноски. Он в шорты и вылинявшую футболку, она в юбку и рубаху с оторванными рукавами.
– Хотите мороженого? – ни с того ни с сего спросил Андрей, обращаясь к инфанте. – Или пирогов с курагой?
– Лучше деньгами дай, – нагло заявил мальчишка. – Мы на них сигарет купим…
– Да, – поддакнула его сестра. – А пирогами мы и без тебя разживемся! Нам постоянно их подают! Нет бы кто пачку «Явы» кинул…
– Вы милостыню собираете?
– Че это? – обиделась девочка. – Мы на набережной выступаем: танцуем, поем, гадаем. Нам за представление прохожие платят. Кто деньгами, кто сладостями, а иногда…
Чем иногда расплачиваются с певцами-побирушками курортники, Андрей так и не узнал: в этот момент на волнорезе показалась низкорослая цыганка с младенцем на руках. Несмотря на жару, она была одета в длинное пышное платье, штаны, сапоги и шерстяную кофту. Судя по суровому выражению лица, она была чем-то недовольна. Наверняка своими детьми – в том, что эта женщина мать мальчишки, сомневаться не приходилось: он был ее маленькой копией.
Предположение Андрея тут же подтвердилось, так как женщина, увидев ребят, проорала на своем языке нечто грозное, а затем раздраженно махнула рукой, призывая их следовать за ней. Дети подчинились. Но перед тем как взобраться на лестницу, девочка обернулась и одними губами произнесла:
– Меня зовут Кара, а тебя?
– Андрей, – так же беззвучно ответил он.
Кара кивнула и припустила вслед за братом.
Как только они скрылись в толпе спешащих на пляж курортников, Андрей вернулся к своему галечному замку, но до самого вечера вспоминал лицо маленькой разбойницы с символичным именем КАРА…
А вечером увидел ее вновь.
Он гулял по набережной в компании родителей. Импозантный, с иголочки одетый отец вел под руку утонченную, безумно красивую маму в легком розовом платье, а облаченный в небесно-голубые джинсы и белую майку Андрей шел на два шага впереди, расточая улыбки симпатичным девочкам и их мамашам. Минут через двадцать он планировал отделиться от родителей – как ни приятно ему было их общество, а одному гулять по набережной лучше: при маме он стеснялся заигрывать с девушками, а при отце боялся курить, так что избавиться от предков надо было обязательно, поскольку без заигрывания и курева бродить скучно…
Андрей нащупал в кармане мягкую пачку сигарет «Лаки Страйк», проверил, не сломались ли, затем пересчитал деньги, в наличии оказалась смешная сумма, которой хватит только на пару банок пива. Значит, придется втихаря попросить у мамы – то, что дал ему отец, Андрей давно прогулял. Пока он раздумывал над тем, как улучить момент, чтобы обратиться к матери с просьбой, родители остановились около уличного художника, рисующего шаржи.
– Андрюшка, – окликнула сына мама. – Иди сюда, смотри, как здорово!
Но Андрей не подошел – его внимание привлекла кучка народа, собравшаяся около парапета. Человек двадцать курортников, обступив кого-то, смеялись и хлопали в ладоши. Наверное, перед ними выступал какой-нибудь клоун или дрессировщик с обезьянкой. Скорее последнее, так как животные пользовались у публики наибольшим успехом.
Чтобы удостовериться в правильности своей догадки, Андрей влился в толпу.
Оказалось, он ошибся. Перед праздной публикой выступали не животные, а люди. Вернее, дети. Четыре маленьких цыганенка. Две девочки и два мальчика. Ребята танцевали, вскидывая коленки, приседая, хлопая себя по бокам, тряся нечесаными кудрями. Одна из девчонок пела, вторая ей аккомпанировала на бубне. К моменту, когда Андрей подошел, выступление уже заканчивалось. Но цыганята на бис решили исполнить еще один номер.
– Танец «Умирающий лебедь», – громко объявил один из плясунов, в котором Андрей узнал своего недавнего знакомца с пляжа. – Исполняется впервые!
Публика зааплодировала, а на передний план выдвинулась девочка с бубном, только теперь инструмента при ней не было, зато на плечах появилась шаль, как потом оказалось, символизирующая крылья. Она выставила вперед босую ножку с вытянутым носком, согнулась, опустила руки к асфальту, склонила головку, закрыла глаза и замерла, будто ожидая, когда зазвучит музыка. Несколько секунд она простояла так, потом резко распрямилась, вытянулась в струну, взмахнула кистями рук и начала свой танец умирающего лебедя. К счастью, длился он не очень долго, иначе зрители умерли бы от смеха, потому что девочка-лебедь умирала до того потешно, что спокойно смотреть на это было невозможно. Комичность усугублялась тем, что «балерина» и не думала никого смешить, она была очень серьезна и сосредоточенна, а на дружный хохот не реагировала.
– Какая удивительная девочка, – Андрей услышал за спиной голос мамы. – Я никогда не видела таких красавиц среди цыган…
– Да, – поддакнул отец. – Она не похожа на цыганку. Наверное, полукровка.
– Просто Эсмеральда! Ей только козочки с золотыми рожками не хватает…
– Это Кара, – встрял в разговор родителей Андрей. – А тот мальчик, что повыше, ее брат.
– Совсем не похожи…
– Да нет, – не согласился отец. – Что-то общее есть, но девочку явно зачали от какого-нибудь белого человека. Русского или, например, поляка. – Он тронул сына за руку: – Андрюша, пойди, дай ей денег, чтобы перестала дурачиться – танцевать она совсем не умеет…
Андрей выгреб из кармана все имеющиеся деньги, шагнул к Каре, которая, рухнув на колени, задрожала, изображая агонию, после чего распласталась на асфальте и замерла.
– Умер наконец-то лебедь! – со смехом выкрикнул какой-то пьяненький дядька. – Теперь на похороны будут собирать!
И точно, как только танцовщица поднялась, ее товарищи кинулись к публике с протянутыми ладошками. Одна Кара не двинулась с места. С надменным, как у примадонны, видом она начала раскланиваться. На деньги, протянутые ей Андреем, даже не взглянула, их выхватила из его рук вторая девочка.
Собрав гонорар за выступление, цыганята убежали. Но Кара, перед тем как сорваться с места, сделала шаг к Андрею и быстро прошептала:
– Завтра на том же месте…
Он кивнул, давая понять, что придет. После этого она унеслась вслед за своими товарищами, подобрав длинную юбку. А Андрей, вместо того чтобы, отсоединившись от родителей, пуститься в вольное плавание по набережной, ушел домой. Ему не хотелось гулять, не хотелось флиртовать, кутить и курить. Больше всего в тот момент он желал, чтобы побыстрее наступило завтра…
И когда оно наконец наступило, он примчался на пляж, разбитый и больной от недосыпа. Лег у катамарана и стал ждать. Но не дождался. Ни в этот день, ни на следующий Кара не пришла. Больше он вообще не встречал ни ее, ни брата. Очевидно, табор перекочевал в другой город.
