кресле спиной к двери и смотрела репортаж о выводе войск из Афгана. Саша разглядел её отражение в выпуклом экране телевизора — напряженное, тревожное лицо, нахмуренные брови и незнакомые скорбные морщинки у рта… Мама…
— Ма, что ж ты замок-то до сих пор не поменяла? — вполголоса спросил он. — Разве так можно, а?..
Мгновенно развернувшись, женщина радостно охнула и бросилась на шею к сыну.
— Саня! Санька, мой золотой! Санечка! Солнце мое!.. — приговаривала она, смеясь и плача, покрывая лицо сына бессчетными поцелуями, — Что ж ты не позвонил, Саня… Я же ничего не приготовила…
— Мам, мам, ну что ты… — растроганно и смущенно бормотал Саша. — Я же прямо с вокзала… грязный… Ма, ну дай хоть умыться-то! Мам…
Когда Белов вышел из ванной — посвежевший, с мокрыми волосами и голый по пояс, мать уже вовсю хлопотала на кухне.
— Мам, а Елисеевы здесь, не знаешь? Татьяна Николаевна замерла, закусив губу, и сделала вид, что за шумом воды не расслышала сына. Саша появился на кухне и повторил свой вопрос:
— Я говорю, Елисеевы-то где? А то я зашел — никто не открывает…
— Вот если б ты позвонил, я бы уже и пирожков разных напекла, и пельменей твоих любимых налепила… — Татьяна Николаевна, не поднимая головы, говорила о своем, снова оставив без ответа вопрос сына. — А сейчас будешь яичницу есть, как беспризорник какой-нибудь!
— Мам, да я в армии гвозди переваривал, а ты…
— Так то — в армии, горе мое, а здесь — дом! — она с улыбкой повернулась к Саше и невольно залюбовалась им.
Служба на границе не прошла бесследно — сын сильно изменился. Исчезла мальчишеская худоба и нескладность, плечи развернулись, руки налились мужской силой. И весь он был такой складный, здоровый, крепкий и упругий — ну прямо как молоденький гриб-боровичок!
— Господи, Саня, а это ещё что за новости? — мама коснулась наколки на левой стороне груди — эмблемы погранвойск. — Ну зачем, зачем это, а?!
— Ма-а-ам… — с укоризной протянул Саша. — Ты что? Это же память — два года как-никак!..
И в этот момент с улицы послышался до озноба знакомый голос Космоса, усиленный мегафоном:
— Пожалуйста, внимание!.. — он дурачился, подражая своеобразным интонациям диктора на вокзале или в аэропорту. — Военнослужащий Александр Белов, просьба спуститься вниз, вас ожидают! Повторяю…
— Вот черти! — засмеялся Саша. — И откуда только узнали?!..
Он рывком распахнул окно и, навалившись голым животом на теплый подоконник, высунулся наружу.
Под окном стоял старый, потрепанный коричневый «Линкольн» с нарисованными на бортах яркими языками пламени. На его широком капоте с мегафоном в руках приплясывал Космос. Рядом с ним, задрав головы вверх, стояли Пчела и Фил.
— А-а-а-а!!! — хором завопили все трое, увидев своего друга.
— Здорово, братья!!! — закричал Саша, широко раскинув руки в стороны, словно хотел обнять всех троих.
— Белый!!! Саня!!! Давай сюда!!! Дуй вниз, генерал!!! — неслось снизу.
— Ребята, да я с поезда только! — рассмеялся Саша.
— Не понял! — выкрикнул Пчела. — А привальная?! Ты что, оскорбить нас хочешь?.. Фил, скажи ему, — подтолкнул он соседа.
— Сань, какой поезд, ты че?! — махнул рукой Фил. — Мы ж тебя два года ждали!
— Спускайся скорей!
Улыбающийся Белов повернулся к матери.
— Мам, я пойду, ладно?
— Никуда не пойдешь! — нахмурилась она.
— Сейчас иду! — крикнул вниз Саша, пропустив мимо ушей слова матери. — Ловите меня!!!
— Сань, ну что это такое! Никуда твой Космос не денется! — Космоса она немного недолюбливала — этот шалопай вечно выдвигал какие-то дурацкие идеи, большинство из которых заканчивались разными неприятностями.
— Мам, мам, ну чего ты? Я ж соскучился!.. — Белов торопливо чмокнул мать в щеку и побежал одеваться.
— Пока не поешь — из дома не выйдешь! — решительно заявила вслед Татьяна Николаевна. — Голодным я тебя никуда не отпущу! — она подхватила с плиты сковородку и засеменила за сыном. — На-ка вот… Ну два кусочка хотя бы… Ну давай, котик…
Саше пришлось одновременно натягивать джинсы, глотать обжигающе-горячие куски яичницы и оправдываться перед мамой за свое скоропалительное бегство из дома.
— Мам, не сердись, ладно?.. Ты ведь в армии не служила… Ам…
Татьяна Николаевна улыбнулась:
— Да уж как-то не пришлось, это верно…
— Ну вот! Поэтому не совсем понимаешь, что такое мужское товарищество!.. Ам…
— Ой, ну конечно, куда уж мне!.. — с ехидцей согласилась мать, протягивая сыну очередной кусок.
— Ну все, мам, все, я побежал. Ты не волнуйся, хорошо?..
— Саня, помни — ты обещал!.. — строго напомнила она ему в спину.
— Ну что ты, мам! Так, пивка немножко — чисто символически!.. — ответил Саша уже с лестницы.
Быстрая дробь молодых ног по лестнице — и Татьяна Николаевна осталась одна, с полупустой сковородкой и вилкой в руках.
— Ох уж этот Космос… чтоб он пропал!.. — в сердцах пробормотала она и закрыла за сыном дверь.
II
Кубарем скатившись вниз, Саша выскочил на улицу и попал в руки своих до предела возбужденных друзей. Они навалились на Белова все разом, тискали и нещадно лупили его по спине и плечам.
— А заматерел-то как, заматерел-то!
— Разъел будку на казенной перловке!
— Сколько шпионов поймал, Белый?
— С возвращением, Санек!
Кое-как освободившись от дружеских объятий, слегка помятый, но радостный Белов воскликнул:
— Ну что, братья, — по пиву?!
— Какое пиво? — скривил губы Космос. — Сперва потрындим немного, а потом — по б…
Он вдруг осекся и опасливо покосился на Фила, выразительно разминавшего свой могучий, чем-то напоминающий медный пестик, средний палец. Пчела прыснул:
— Слышь, Сань, этот клоун, — он кивнул на Космоса, — предложил за каждый матюган — бобон по лобешнику. Так я уже все пальцы о его лоб расквасил, а Филу — ничего, нравится.
— Так куда мы потом, а, Космик? — ласково спросил Фил.
— Ну… по этим… как их… по девушкам… — натужно закончил тот с такой уморительной гримасой обиды, что все грохнули дружным хохотом.
— Придурки! — потирая лоб, засмеялся и Космос. — Ну что, погнали?
Компания мигом загрузилась в машину, и старый «Линкольн» довольно резво рванул с места.
— Оцени тачку, Санек, — принялся хвастаться Космос. — Круто, а? А костер на крыльях видел? Энди Уорхолл рисовал! Такая вообще только у меня и у Майкла Джексона, понял?!
— Так он же негр, и к тому же — голубой! — подколол с заднего сидения Пчела.
— А что, у голубого негра не может быть классной тачки? — резонно возразил Фил.
— Пчела, да ты расист! — заржал Космос. — А ну-ка, сынки, держитесь крепче за свои задницы, сейчас дядя Кос покажет вам класс!
«Линкольн» вырулил на проспект, и Космос ударил по газам. Нарушая все писанные и неписаные правила, огромный автомобиль с аляповато раскрашенными бортами ринулся вперед, отчаянно лавируя в
