полагается.
Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор.
— Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!..
— Не говори, — рассеянно улыбнулся Космос.
Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости — он…
Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт.
— А вон, кажись, и Сашка, да? — спросил он. — Не вижу.
— Угу, — кивнул Космос. — Макса тоже бедный, мотается туда-сюда…
Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику:
— Ты что, один?! А где командир?
Макс, сунув руки в карманы, торопливо шагал им навстречу.
— Он меня отпустил, — ответил он на ходу. — Сказал, они с Ольгой сами приедут.
— Одни? Без охраны? — удивился Пчела.
— Макс, ты че, долбанулся? — нахмурился Космос.
Охранник был уже в двух шагах.
— Ага, — буркнул он.
И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Короткий замах — и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам — подсечка. Он рухнул на колени. Мгновенно подскочивший к нему Макс запрокинул ему голову и полоснул ножом по беззащитному горлу. С мучительным хрипом Пчела завалился на асфальт.
Макс отшвырнул окровавленный нож и настороженно огляделся, не обращая внимания на агонизирующие у его ног тела. Спустя мгновение убийца бросился к машине. Джип взревел в полную мощь и устремился прочь.
XXXVIII
По пустынной ночной Москве «роллс-ройс» домчался быстро. Всю дорогу в машине звенел смех, Оля время от времени прикладывалась к бутылке вина, прихваченной из дома. От вина, от пережитого напряжения, от бессонной ночи она вскоре захмелела и начала творить глупости. Оля лезла обнимать мужа, и Саше приходилось вытягивать шею и крутить головой, чтобы увидеть дорогу.
— Сурикова!.. Ты что, мы ж разобьемся! — смеялся он, уворачиваясь от хохочущей Оли. — Да тихо ты!..
Машина уже подъезжала к офису. Оля развернулась на сиденье и почти целиком перебралась к Саше на колени, наглухо перекрыв ему обзор.
— Ладно, приехали уже, целуй жену, карьерист!
Засмеявшись, Саша нажал на тормоз, «роллс-ройс» остановился прямо напротив въезда во двор офиса. Оля внимательно взглянула мужу в глаза и прошептала:
— Ты у меня умница, Сашка.
— Нет, — качнул головой Белов. — Это ты умница.
Их губы сблизились. В этот момент из ворот офиса вылетел бешено ревущий джип Макса и с заносом пронесся мимо «роллс-ройса».
Саша проводил его удивленным взглядом и спросил:
— Чего это они? Перепились что ли, черти?.. Он вышел из машины и направился к воротам.
— Саша! — крикнула ему вдогонку Ольга. — Что?
— Макс не пьет… — с отчетливой тревогой в голосе сказала она.
Белову стало не по себе.
— Оставайся в машине, — сухо велел он жене и быстро зашагал вперед…
Двор офиса был освещен фейерверком, из-за его ослепительных огней Белов на какое-то время почти лишился зрения. Он шел к дверям офиса, щурясь и прикрываясь рукой от нестерпимо яркого света. В здании гремела музыка, доносились радостные крики, смех, а у Белова отчего-то тоскливо защемило в груди. Впервые в жизни он почувствовал свое сердце, и было оно тяжелым, неподвижным и как будто чужим. Саша инстинктивно замедлил шаги и в этот миг увидел на асфальте два неподвижных тела.
Побледнев, Белов рванулся к ним и вдруг словно споткнулся — он узнал обоих.
— А-а-а!!! — вырвался из его груди похожий на стон хриплый возглас.
Он бросился к Космосу, схватил его, перевернул и отпрянул — рука попала в липкую лужу крови.
— Кос… — прошептал Саша.
Кинулся к Пчеле и в отчаянии зажмурился, увидев жуткую кровавую рану на горле.
— Пчела…
Он рухнул на колени и, не в силах поверить своим глазам, закачался, обхватив руками голову.
— Космос… Витя… — словно задыхаясь, с мучительным присвистом, беспомощно бормотал он. — Как же так, братья, как же так… Да что же это, Господи…
Невыносимая боль разрывала его грудь, в глазах потемнело, весь мир будто опрокинулся и покатился в тартарары… И вдруг из этой боли, из беспросветной тьмы и отчаянья бушующей лавой хлынула неудержимая ярость.
— Кто?! — взревел он, изо всех сил впечатав судорожно сжатые кулаки в асфальт. — Кто?! Кто?!
К нему уже мчалась Ольга, бежали какие-то люди, выскочившие из офиса, а Белов все кричал, раз за разом все сильнее разбивая в кровь свои кулаки:
— Кто?! Кто?! Кто?!
XXXIX
Филу не спалось. Он лежал, открыв глаза, смотрел то на жену, то на роскошный букет роз, то косился в сторону телевизора. Тамара уже знала, что означает такое его поведение.
«Поговори со мной, — просил ее муж, — расскажи про выборы, про Сашкину победу… А откуда цветы?..»
За окошком уже забрезжил рассвет, спать хотелось неимоверно, но Тамара, послушная воле мужа, и не думала ложиться. Что ж поделаешь, если день такой суматошный — выборы… Она поправила в вазе свежие розы, присела на кровать к Филу и погладила его по волосам.
— Все так здорово, правда? И Сашка выиграл… А цветы эти ребята прислали… Знаешь, Валер, я сейчас задремала и сон увидела — будто мы идем с тобой по щиколотку в воде — теплой-теплой — и ведем за руки маленькую девочку. Нашу дочку…
Фил поводил глазами из стороны в сторону.
— А ты, наверное, мальчика хочешь?
Фил утвердительно опустил веки. Тамара улыбнулась и, наклонившись, нежно поцеловала его живые глаза.
В пустом коридоре послышались гулкие приближающиеся шаги. У дверей их палаты шаги стихли. Тамара встала, шагнула к порогу. Тут дверь открылась, и в палату вошел какой-то встрепанный Макс.
— Макс? — удивилась Тамара. — А что случи…
Мгновенный выпад — и резкий удар ножом в грудь оборвал ее недоуменный вопрос. Тихо охнув, Тома упала на пол. Макс перешагнул через нее, подошел к кровати Фила. Их взгляды встретились. Глаза — единственное, чем мог защититься Фил. И он боролся до конца.
Дверь, тихо скрипнув, отворилась еще раз. В палату вошел Каверин. Он мельком глянул на тело женщины у порога и подошел к Максу.
— Ну, что тянешь? — злобно прошипел он.
Макс, словно очнувшись, перевел на него мутный взгляд, кивнул и как сомнамбула шагнул вперед.
— Погоди, — вдруг остановил его Каверин. — Я сам…
Он зубами натянул на свою единственную руку перчатку, взял у Макса нож и подошел к изголовью кровати.
— Вот так, Валера, — Каверин оскалил зубы в жутковатой усмешке. — Правду люди говорят — хорошо смеется тот, кто смеется последним…
Он сорвал с лица Фила дыхательную маску и, перехватив нож поудобней, вонзил его в горло