— Открой, — предложил Коннор, подавляя усмешку. Заметив, что Лорел сидит неподвижно, он добавил:
— Открывай. Не кусается.
Лорел нерешительно взяла мешочек и извлекла из него поразительной красоты серьги с алмазами и сапфирами, исполненные в старинном стиле. Лорел ахнула от изумления.
— Коннор… Это потрясающе!
Синие и льдисто-прозрачные камни сверкали, как звезды на ночном небе.
— Мне показалось, что они будут хорошо сочетаться с твоим обручальным кольцом. И, по-моему, сапфиры тебе пойдут, — серьезно сказал Коннор.
— Какой изумительный подарок, — проговорила Лорел, разглядывая камни на ладони. — Но почему?.. Ведь у меня не день рождения…
— Лорел, я очень хорошо помню, когда у тебя день рождения, — перебил ее Коннор. — Я уже выбрал подходящее колье. — Он посмотрел на нее, склонив голову набок. — Все еще не можешь сообразить, какой сегодня день?
— Это не твой день рождения, — сказала Лорел, лихорадочно размышляя. Да, ты прав, я не могу догадаться.
— Сегодня наш юбилей, — ответил Коннор. Шесть месяцев.
— О-о…
Она кашлянула и положила серьги на мешочек.
От слов Коннора у нее голова пошла кругом.
Она-то отлично сознавала, что первая половина пути подходит к концу, но не думала, что он это замечает. Этот день означал, что половина ее жизни с Коннором истекла. Но он, судя по всему, пребывал в другом настроении.
А что за экстравагантный подарок! Должно быть, способ успокоить совесть. Лорел чувствовала, что Коннор не совсем в своей тарелке с того самого дня, когда принудил ее к браку. Он добился своего, но, по всей видимости, платой за это было болезненное чувство вины.
— Да, конечно, — сумела она пробормотать. — А я… я не догадалась подарить тебе что-нибудь.
— Ничего страшного. Я и не ждал.
Настроение Коннора заметно упало. Лорел показалось, что он внимательно изучает ее.
— Может быть, ты их примеришь? — Поскольку Лорел не спешила выполнить его просьбу, он добавил:
— Или они тебе не нравятся?
— Нравятся, конечно. Это само совершенство… — Она прикоснулась к подарку, и голос ее сорвался. — Да и вообще, мы провели замечательный вечер — театр, ужин… Но ты не должен так стараться для меня.
— Знаю, что не должен. Я хотел, только и всего. — Похоже, Коннор почувствовал ее неудовольствие и внезапную отчужденность, но не понимал причины. — Мне хочется тебя радовать, — бесхитростно сказал он.
Лорел опустила взгляд на серьги, после чего решительно убрала их в мешочек.
— Как ни странно, Коннор, ты меня не порадовал, — призналась она. Именно потому, что твой подарок чудесный. Но из-за него я почувствовала себя… купленной. Я помню, на что согласилась, когда выходила за тебя замуж. Поэтому не нужно меня подкупать. Или идти бог весть на что ради успокоения совести.
Теперь лицо Коннора было подобно грозовой туче. Глаза его превратились в две узкие черные щелки.
— Вот, значит, что я, по-твоему, пытаюсь сделать? Успокоить свою совесть?
Лорел почувствовала, что ее слова глубоко задели Коннора. Но она решилась не сдавать позиций.
— Ответ на этот вопрос знаешь только ты, Коннор.
— Да, это верно. Ответ знаю только я, — ровным голосом ответил он. Затем взял бархатный мешочек и подержал на ладони, как будто прикидывая вес. — А вот ответ на другой вопрос известен только тебе, Лорел: когда ты начнешь мне доверять?
Когда ты поймешь, что я всего лишь хочу заботиться о тебе?
Лорел в самом деле не доверяла ему. Равно как и всегда любила его. И пусть он сколько угодно говорит о заботе; она слишком хорошо помнит, что он ни разу не заговорил о любви к ней. Даже в минуты самой жаркой страсти.
— Я сама могу о себе позаботиться, — наконец смогла проговорить Лорел. — Хочешь убедиться?
— Нет, — отрезал Коннор В такси, мчавшемся по полупустым улицам ночного города, Лорел забилась в угол салона, стараясь держаться как можно дальше от Коннора. Но она страшно устала, поэтому откинула голову на спинку сиденья и прикрыла глаза. Когда же машина резко остановилась, Лорел обнаружила, что каким-то образом успела прислониться к мужу, а тот рассеянно гладит ее по волосам — она распустила их ради него.
Поначалу она смутилась, но затем, уже в лифте, решила простить себе свою слабость. Ей еще предстоят долгие, одинокие годы, когда она не будет чувствовать умиротворяющего прикосновения его рук.
Как-то раз, в один из вечеров, Лорел внезапно поняла, что годы без Коннора не будут совершенно одинокими. И что она станет вспоминать его не только благодаря драгоценным подаркам.
Тест на беременность, как и три предыдущих, дал положительный результат — невзирая на почти абсолютно надежные меры предосторожности.
Она не встревожилась, когда случилась первая задержка. У нее периодичность нарушалась нередко, а иногда и стрессовые ситуации сбивали ее внутренние часы.
Так что не стоило удивляться тому, что в последние недели она чувствовала себя полностью изможденной, а запах некоторых блюд вызывал у нее тошноту. Мысли о беременности Лорел гнала прочь. Она была настолько осторожна, что вероятность нежелательной беременности равнялась практически нулю.
Но стопроцентно надежных средств не существует, и об этом красноречиво говорили результаты тестов. Лорел и Коннор весьма часто занимались любовью…
Лорел, ошарашенная новостью, стояла у окна своей спальни. К счастью, Коннор находился в командировке в Аризоне. Но если одна часть ее мозга радовалась одиночеству, то другая жаждала поделиться счастливой новостью. С Коннором, разумеется.
От мысли о ребенке — его ребенке — захватывало дух.
Она давно хотела иметь детей. Конечно же, обстоятельства, сопутствовавшие ее первому браку, мало способствовали созданию полноценной семьи. Но ведь и ситуация с Коннором едва ли благоприятнее, думала Лорел, громко вздыхая.
Она высчитала, что к январю, когда закончится оговоренный годичный срок, она будет всего лишь на четвертом месяце.
А когда Коннор узнает о будущем ребенке, он рассердится? Может быть, потребует продолжения их сожительства во имя интересов ребенка?
Остается надеяться, что нет. Еще труднее будет оставаться его женой, зная, что любви нет, а есть только отцовские обязанности.
В случае развода Коннор — скорее всего — потребует равных прав по опеке ребенка. Или, во всяком случае, права на свободу посещений. Как же все это тяжело, как сложно…
Она со вздохом положила руку на плоский живот. Где-то там, внутри, растет ее дитя. Интересно, волосы у нее будут темные, как у Коннора, или светлые, как у самой Лорел? Она чуть не рассмеялась над собой: вот она уже решила, что это будет дочка! А может быть, родится мальчик, маленький, крепкий, живой, похожий на отца.
Стоит подумать о ребенке, и все тревоги по поводу будущего пропадают без следа. Она справится. Но как же сказать Коннору? И когда? Лорел не знала, стоит ли вообще сообщать ему. Может быть, ей удастся скрыть беременность и после развода исчезнуть на какое-то время, а впоследствии заявить, что отец малыша — вовсе не Коннор?
