связано с появлением в руководящих звеньях каких-то сомнительных личностей в пиджаках. Было известно, что все они до последнего времени являлись младшими, а иногда и старшими научными сотрудниками разных военных и даже гражданских НИИ. Причем, как правило, в институтах их следы в науке не слишком выделялись на фоне общей затоптанности исследовательского поля. Сослуживцы, разумеется, помнили их, но как-то смутно и без четких индивидуальных признаков… В Генштабе они позиционировались в качестве советников или референтов и непрерывно потребляли огромное количество всяких информационных материалов. Все управления получили указания готовить для них по первому же свистку требуемые справки и «раскладушки» с картинками. Появившиеся, было, надежды, что по представленным докладам будут предприняты какие-то мудрые решения или начаты попытки реанимации Вооруженных Сил, не оправдались. Все отправляемые материалы пропадали навсегда, оставляя за собой след только в реестрах и регистрационных книгах.
Мы уже вторую неделю верстали очередной информационно-справочный гроссбух с планами и прогнозами, слезами и рыданиями по уже утерянному и еще только пропадающему боевому потенциалу. Сроки, как всегда, поджимали. Я только что вернулся к себе в кабинет от начальника нашего заказывающего подразделения. Тот, узнав, что надо завизировать план развития на перспективу до 2010 года, небрежно пролистал таблицы и четко расписался на всех экземплярах.
– Мало того, что ничего такого никогда не будет, – прокомментировал он, – нам с тобой тоже эти планы уже не вершить. Я уволюсь через два года, да и ты на службе, полагаю, до следующего века не удержишься.
Его вызывающе горчащая правота была несомненна.
Пока я раскладывал бумаги у себя на столе для очередного похода за подписями, появился мой помощник Кравцов. Он мотался с документами к летчикам для согласования наших глобальных совместных планов.
– Ну, как, – отвлекся я, – подписали?
– Без проблем. Только копию просили прислать. Чтоб не путаться при очередных запросах.
– Отлично. Еще немного и скинем с плеч эту работенку…
– Другую подкинут, – Кравцов снял фуражку, почесал затылок и неожиданно выдал, – нужны противогазы.
– Возьми у меня в шкафу. Там внизу за ботинками, – ответил я, возвращаясь к перекладыванию бумажных кучек, – Если хочешь паркет лаком крыть, то толку от этого агрегата совсем чуть-чуть. Все равно слезы прольешь и начихаешься вдоволь…
Андрей достал противогаз из матерчатой сумки, натянул на лицо черную маску и что-то невнятное пробурчал себе под нос.
– Что? – переспросил я.
– Таких нужно много.
– Для чего?
– Можно заработать хорошие деньги.
– Ты, как какой-то чмошник-тыловик, опустился до торговли военным имуществом? Не позорься…
– Посчитай-ка, – продолжал Кравцов, – за каждый противогаз заплатят десять долларов, но только если их будет не менее пятисот тысяч. А тем, кто обеспечит заключение сделки, обещано до пяти процентов комиссионных.
– Ерунда какая-то. Кому понадобилось полмиллиона противогазов? Это же сумасшедшее количество. Для целой армии! Кто покупатель? Планируется массовое уничтожение населения газами?
– Я всего не знаю. Мне предложили поучаствовать за полпроцента и найти канал выхода на продавца.
– Кто предложил?
Андрей помялся, но так никого и не назвал.
– Звони во второй дом, – посоветовал я, – может у них эти противогазы девать некуда. Только кому попало они их не выдадут. Для школ там или, скажем, гражданской обороны могут даже подарить… Но не такое же количество, в самом деле.
– Может быть, ты позвонишь, – попросил Кравцов, – я там никого не знаю, а ты с ними в прошлом году в комиссии по приемке научных работ пересекался. Проценты пополам поделим.
– Не нравится мне эта затея, да и некогда сейчас, – отказался я от заманчивого предложения.
Андрей обиделся, ушел на перекур и надолго исчез, а я зарылся в бумагах, ругая себя последними словами за отсутствие коммерческой хватки. В самом деле, могут ли мне помешать несколько тысяч шальной зелени? Не секретные же бомбы продаем, а только никчемушные презервогазы.
***
К вечеру меня вызвал к себе начальник отдела. Я был готов к разносу за задержки по нескольким заданиям и заранее прорепетировал покаяние в лице и осанке. Этого, к моей радости не потребовалось. Пал Алексеич по-отечески обнял меня за плечи и попросил выяснить у знакомых сухопутчиков, химиков или инженерников где они прячут свои противогазы и не хотят ли продать излишки.
– А что вы сами-то у них не поинтересуетесь? – осмелел я.
– Да, знакомых на месте не оказалось, а у других узнавать не хочется. Разные встречные расспросы появятся.
– А вы-то для кого это хотите выяснить?
– Я тебе все потом расскажу, – уклонился шеф от прямого ответа, – когда дело сделаем. Давай, звони прямо от меня по ВЧ или по тройчатке.
Решив, что у начальника мне больше ничего не выпытать, я присел к аппарату спецсвязи и набрал номер знакомого начальника группы.
– Привет, Виктор, – поздоровался я, – поможешь мне разобраться с одним вопросиком?
– Ой, – раздалось с противоположного конца канала связи, – меня начальник управления вызывает…
Затем послышались короткие гудки. Я подумал, что давно уже пора бы мне усвоить правило, что разговоры с обитателями второго дома можно начинать только с травли анекдотов или приглашения выпить пива. Во всех остальных случаях они постоянно слышат призыв верхнего руководства…
Следующий разговор я начал в правильном ключе, но натолкнулся на неожиданные трудности.
– Я тебя записываю в общий список торговцев противогазами под восемнадцатым номером, – сообщил мне Роман, знакомый полковник из дружественного сухопутья, – замучили меня люди, подрывающие газовой щит отечества. В общем, так: или ты мне называешь покупателя, или пускай он мне сам звонит. Посредники ссылаются на других посредников, а те на третьих. Откуда ноги растут – никто не признается.
Я подтвердил, что и сам не в курсе.
– Кстати, – продолжал Роман, – тут уже компетентные органы нахохлились. Тоже о газах вопрошают. Тебя это не беспокоит?
Я попросил вычеркнуть меня из позорного списка, сказал, что перезвоню позже и попрощался.
Алексеичу наш разговор был хорошо слышен и он, как мне показалось, несколько расстроился.
– Ладно, иди пока, – отпустил меня начальник, – я тебя потом еще вызову.
Больше в этот день он меня не дергал. До конца работы я получил еще три предложения вступить в долю по поиску и реализации противогазов. Потребное количество неизменно составляло полмиллиона единиц. Вопрос о потенциальном покупателе почему-то считался неуместным.
***
История с противогазами прервалась так же неожиданно, как и возникла. Правда, недели через три кое-что напомнило мне о ней. Командировочный майор, кажется, из Ленинградского округа интенсивно приставал ко всем с вопросами о возможности закупки пары сотен тысяч индивидуальных медицинских аптечек. Оранжевых таких, со шприц-тюбиками и таблетками от радиации. Я честно ответил, что ничего не ведаю и с медиками стараюсь без большой нужды не связываться. Андрей, так и не разбогатевший на противогазах, тут же предложил майору в виде альтернативного варианта поспособствовать поставке изделий типа БСЛ[1] в неограниченном количестве.
Вряд ли у них что-то выгорело, но за пивом следующим утром они отправились вместе…
Шум ночи
