других.
А он, разве он не так же участвует в подобной гонке? Вместо того, чтобы общаться с сыном, друзьями, Лайзой, наконец. Ведь Красносибмет отнимает у него все силы и время, отпущенные ему богом или природой на этой земле.
Вопреки этим размышлениям, их машина еле-еле тащились по улицам, то и дело попадая в пробки. Взгляд Белова скользил по лицам продавцов, водителей, прохожих, полицейских. Кстати, вид некоторых копов удивлял. Это были толстые негритянки, с трудом умещавшиеся в сшитой на заказ форме. Кого они могут догнать и задержать?
Женщин на улицах много, но они в большинстве своем какие-то несексуальные. Ни одной даже отдаленно напоминающей Шарон Стоун, Ким Бейсинджер или, скажем, Деми Мур, а именно таких красоток представляешь себе, когда думаешь об американках. Нет, все гладенькие, кругленькие, аккуратненькие. При взгляде на них невольно возникают мысли о брачном контракте, раздельном счете и исках о сексуальных домогательствах, уж никак не о любви или даже сексе. Нет, Белову решительно не понравился этот новый вавилон, хотя в нем и было свое очарование. Очарование сложного, технологичного и бездушного механизма.
Офис Сэма Рэмсфилда располагался в небоскребе ООН. Лайза довольно лихо припарковала «мерседес» на битком забитой машинами автостоянке. С самим дипломатом девушка с утра уже договорилась о встрече, однако из-за пробок на дорогах они опаздывали. Пришлось поторопиться. Спешно покинули машину и ринулись к зданию. На лифте поднялись на двадцатый этаж.
Секретарь в приемной Рэмсфилда — сухая седовласая дама в возрасте — была извещена о прибытии посетителей. Она тут же провела Лайзу и Белова к боссу. Кабинет, в который вошли молодые люди, представлял собой просторное светлое помещение со стеклянной стеной-окном. В нем стояли диванчики, кресла, журнальный столик, бар и письменный стол, при этом во всем чувствовалась рука хорошего дизайнера.
Хозяином кабинета оказался высокий, начинающий полнеть мужчина лет тридцати пяти. У него было холеное гладкое лицо с довольно-таки приятными чертами, голубые глаза, темные, зачесанные назад волосы. Одет он был в новенький с иголочки дорогой костюм, сидевший на нем ловко, как военный мундир. Завидев вошедших, он встал, с широкой, заученной улыбкой дипломата вышел навстречу гостям.
— О, Лайза, я так рад тебя видеть! — сказал он красивым баритоном, затем повернулся к Белову и протянул ему руку — Рэмсфилд… Сэм Рэмсфилд.
— Очень приятно, — Белов крепко пожал дипломату руку.
— Проходите, прошу вас! — хозяин кабинета сделал широкий жест, приглашая располагаться.
Лайза с Сашей сели на обитый кожей диванчик, Рэмсфилд напротив них в кресле рядом с журнальным столиком.
— Кофе? Виски? — поинтересовался хозяин кабинета, окидывая посетителей доброжелательным взглядом.
— Нет, спасибо, — отрицательно покачал головой Белов.
Отказалась и девушка.
— Сэм, — заявила она. — Ты, я знаю, человек занятой, поэтому не буду отнимать у тебя много времени и сразу перейду к делу.
— Я слушаю, — приятно улыбнулся Рэмсфилд.
— У моего друга, — начала Лайза, — возникли серьезные проблемы с сыном. История чудовищная, можно сказать, дикая. Да он тебе сейчас сам обо всем расскажет, — девушка посмотрела на Белова, предлагая ему присоединиться к разговору.
— Дело вот в чем, — начал Белов.
Он коротко рассказал историю похищения сына, о требовании неизвестных похитителей с Ближнего Востока обменять Ивана на его двоюродного брата Алексея и о том, что Россия не будет заниматься делом о похищении гражданина Америки. В конце без обиняков заявил, что американскому правительству не плохо было бы позаботиться о своем попавшем в беду соотечественнике.
Рэмсфилд, как почудилось Белову, не очень внимательно слушал его, думая о чем-то своем. Нет, внешне все было абсолютно пристойно. На лице — вежливая улыбка, сочувствующий взгляд, однако и то, и другое какое-то фальшивое, ненастоящее. Сэм слушал, но, как казалось Саше, при этом краем глаза следил за Лайзой и слегка рисовался перед ней, принимая красивые позы. Белов подумал, что Рэмсфилд, очевидно, неровно дышит к девушке.
— Ну что вам сказать, мистер Белов, — выдержав после окончания речи Саши паузу, необходимую для осмысливания информации, произнес дипломат. — Положение у вашего сына, надо прямо сказать, не из приятных. Но я, к сожалению, ничем вам помочь не могу. Видите ли, сэр, мальчик был похищен в Англии, а американская полиция не может вести расследование в чужой стране. Этим делом должен заняться Интерпол. Именно он должен будет провести расследование киднеппинга, выяснить, где именно находится ваш сын, а уж потом Америка предпримет шаги по его спасению.
— Но мистер Рэмсфилд, — возразил Белов. — Пока будет продолжаться расследование, пройдет много времени, а похитители требуют обменять Ивана на Алексея уже сейчас.
Рэмсфилд переменил позу, сел, манерно закинув ногу на ногу, и произнес:
— Но и вы поймите меня правильно, на основе голословных обвинений мы не можем проводить силовые акции на территории независимых государств, это не наш стиль. Все должно происходить в рамках законности. Это принципы, по которым живет американский народ, великие принципы демократии.
— Принципы, бесспорно, очень хорошие, — согласился Саша, — замечательные принципы, только за то время, пока вы будете соблюдать законность, мальчика могут убить террористы.
Сэм качнул носком до блеска начищенной туфли и бросил на Лайзу виноватый взгляд. Очевидно, он чувствовал себя неловко из-за того, что не мог помочь ее знакомому.
— Хорошо, — внезапно произнес Рэмсфилд совершенно иным тоном. — Вы можете сказать, каким образом добыли информацию о месте нахождения вашего сына?
Белов вспомнил об обещании Введенскому хранить молчание.
— К сожалению, я не могу указать вам источник, — сказал он расстроено.
Сэм поднял руки и тут же уронил их на колени, словно хотел этим жестом сказать: «Вот видите, я тут бессилен».
Белов укоризненно взглянул на Лайзу, мол, говорил же, что из твоей затеи с дипломатом ничего не выйдет. Девушка решила, что пришло время ей вступить в действие.
— Но Сэм, — сказала она просительно, — хоть что-нибудь можно сделать для Александра?
Рэмсфилд обернулся к Саше.
— Вы можете написать заявление, господин Белов, — сказал он. — Я попробую дать делу законный ход, если удастся ускорить рассмотрение, я это сделаю.
— И это все? — разочарованно промолвила Лайза. Похоже, она стала понимать, что законный путь, как это ни парадоксально, не всегда самый короткий и правильный. — И в самом деле, Сэм, делопроизводство может затянуться на неопределенное время.
Рэмсфилд расплылся в обескураживающе-голливудской улыбке:
— Но что я могу сделать?
— А не могли бы вы помочь мне выехать в какую-нибудь из стран, расположенных в Персидском заливе? — неожиданно спросил Белов.
Сэм взглянул на своего собеседника, как тому показалось, с одобрением:
— В какую именно и зачем?
— Не имеет значения, — признался Белов. — Лишь бы страна была поближе к Эмиратам. В Кувейт, например. Там ведь есть американские военные базы?
— Есть, — Рэмсфилд внимательно посмотрел на Сашу. Он, кажется, сообразил, что задумал этот русский. — Вы хотите быть поближе к сыну, это я понимаю. В общем-то, организовать поездку можно. Только под каким соусом? — Несколько секунд он размышлял, поглаживая свой гладко выбритый ковбойский подбородок, потом кинул: — Хорошо, я попробую устроить вам эту поездку. Лучше всего под вывеской ООН или журналистского сообщества.
