что поют погонщики оленей во время долгого перехода. Белов вскочил и выглянул на улицу. На траве перед юртой сидел Павел Тергувье. Он курил короткую глиняную трубку. Невдалеке паслись пять оленей из табуна дедушки Они — выигрыш Белове.
— Павел! — хриплым от сна голосом позвал Александр. — Где Иван Пинович?
Тергувье неопределенно махнул рукой.
— Рультетегин тундра ходи. Он долго с люди не живи.
— Когда он ушел? Ночью? — удивился Белов.
Тергувье удивился еще больше — его недогадливости.
— Для Рультетегин нет день и нет ночь. Он не смотри глазами.
Саша огляделся. Над бескрайним простором вставало огромное светило. Солнце было круглым и пористым, как апельсин; от его яркого света болели глаза.
— А это что? — спросил Белов.
— Твои олешка, — ответил Павел. — Теперь ты их с собой забери, однако.
Белов задумался. Вчера в азарте борьбы он поступил не совсем красиво — подарил Тергувье чужую вещь. Нет, хочешь не хочешь, а портсигар надо вернуть.
— Павел, — сказал он, — давай меняться.
Тергувье оживился.
— Однако, давай. Что хочешь менять?
— Этих оленей из табуна дедушки Они — на портсигар.
Павел задумался. Он молча курил и пускал дым колечками.
— И еще — твой ботинки на мой торбаса, — накинул цену Тергувье.
Для Белова это был лучший выход из положения. Он немного поломался — для виду, а потом согласился. В результате обе стороны остались довольны.
Белов получил назад портсигар и удобные торбаса из оленьих шкур, расшитые бисером.
— Рультетегин говори: «Павел, передай мельгитанин мои слова!», — сказал Тергувье, ловко справляясь с длинными шнурками.
— Он велел мне что-то передать? — удивился Белов. — Что?
— Два вещь. Рультетегин говори: «Мельгитанин, снова оседлай Сэрту и тогда будешь победи».
— Снова оседлай Сэрту? — переспросил Белов. Что бы это могло означать? — недоумевал он. Но недолго — «пройдет время, и ответы найдутся сами собой…» — вспомнил Саша. — Что еще?
— Рультетегин говори, ты — отец двух великих воинов, Петр и Павел. Свет Сэрту поможет им.
Белов опешил.
— Отец? Постой, ты, наверное, неправильно понял? У меня есть сын, но один, и зовут его Иваном…
Тергувье снисходительно прищурился и покачал головой.
— Камень падает вниз, птица летит вверх. Солнце уходит — наступает ночь. Приходит весна — тундра оживает. Никто не спорит с Рультетегиным; шаман лучше знает Тергувье. Шаман лучше знает, мельгитанин. Петр и Павел.
В эту минуту Белов сильно пожалел, что река Времени течет так медленно. До того, как проснутся Зорин и его свита, должно пройти еще несколько часов. Потом они похмелятся, загрузятся в вертолеты и улетят. А он вынужден их ждать. Ждать, хотя больше всего на свете в этот момент хотел бы оказаться в Петропавловске-Камчатском, в митрофановском особняке.
Белов взъерошил волосы. Он не представлял, как переживет несколько часов томительного ожидания. «Петр и Павел»… Ну конечно! Ведь он что-то подозревал, чувствовал, но почему-то… А, да какая разница, что он чувствовал?! Теперь Саша хотел только одного — поскорее вернуться в город и поговорить с Лайзой.
Александр не мог усидеть на месте. Ему нужно было что-то делать, иначе он лопнет от нетерпения. Белов двинулся вдоль ряда юрт. Тергувье окликнул его:
— Мельгитанин, меняй обратно коробочка на мой топор?
— Нет, Павел, спасибо… — рассеянно ответил Саша. — Кажется, сегодня мне больше ничего в жизни не надо. Даже твой драгоценный топор — и тот не нужен. Знаешь, бывают такие дни, когда кажется, что тебе больше нечего хотеть?
Тергувье задумался.
— Человек всегда хоти. Если он ничего не хоти, значит, он вчера умри.
Белов рассмеялся.
— Ты прав. Но сегодняшний день — исключение.
Не желая вступать в споры с мудрым табунщиком, Саша побрел к вертолетам. Он еще не знал, что и сегодняшний день — не исключение. Вечером он очень захочет повернуть реку Времени вспять, но, к сожалению, это окажется невозможным. Белов упустил из цепочки рассуждений одно-единственное, но очень важное звено — предсмертное проклятие Хранителя, наложенное на неизвестного убийцу и его род. Оно было сильным. И оно продолжало действовать.
Витек, Ватсон и Лукин не спали всю ночь. Шмидт ничего не знал об их делах; он просто честно выполнил поручение Ватсона. Стало быть, невероятное сходство купца Митрофанова, бывшего владельца особняка, где они жили, с криминальным авторитетом Князем нужно было воспринимать как данность. Упрямый факт, которому следовало найти объяснение.
Первым выступил Федор: он уже имел возможность все хорошенько обдумать.
— Чего тут непонятного? Дом хранит страшную тайну, и его хозяин следит, чтобы кто-нибудь ее не раскрыл. Вот он и присматривает за особняком. Пуще того — чтобы попугать честных людей, он вселяется в любые телесные оболочки. Предлагаю освятить особняк, а заодно уж выгнать нечистого из Князя. «Изыди!» — скажу я ему, и демон…
— Постой! — перебил его Ватсон. — Не части! Давай по порядку. Итак, в первый же день ты заметил, что за домом кто-то наблюдает. Так?'
— Ну?
— Кто-то, очень похожий на Князя и купца Митрофанова одновременно, что неудивительно, поскольку они сами очень похожи друг на друга. Так?
— Да так, так… Говорю же тебе…
— Минутку, Федор, — оборвал доктор. — Отвечай на мои вопросы. Мне непонятно только одно: тогда, ночью, Князь наблюдал за домом или не он? Помнишь, ты сказал, что «немножко перепутал»? Мол, ты почти настиг призрака на рынке и уже схватил его за шиворот, но… Это оказался не призрак, а Князь. Вспомни, это очень важно!
Лукин насупился.
— Рубашка, — наконец сказал он. — Рубашка была другая, это точно. И вообще, он был какой-то… Ну, не такой, что ли?
— Понятно, — вздохнул Ватсон. — Нас преследуют клоны купца Митрофанова. Одного мы, слава богу, уже знаем. А кто другой? Или их несколько?
— Да, — задумчиво сказал Витек. — Я не поверю, чтобы Князь прятался в кустах и сам, лично, следил за домом. Тем более, в грозу. Выходит, он здесь ни при чем?
— Или же это — ловкая игра, — вставил Ватсон.
Все только запутывалось. Происходившее напоминало морской узел — стоило им потянуть за конец веревки, как узел еще больше затягивался.
— Я предлагаю выйти на Князя и заставить его рассказать все откровенно, — заявил Витек.
— Спросить напрямик, нет ли у него брата-близнеца? — подхватил Ватсон. — И кто, по-твоему, может это сделать? Я так думаю, что Князь ни с кем из нас и разговаривать не станет.
— Получается, надо ждать Сашу, — сокрушенно развел руками Злобин. — Все упирается в него. И с Лайзой еще — полный вперед! Где была, что делала?
— А что с хозяюшкой? — заволновался Федор.
— Да ничего особенного, — не желая посвящать его в подробности, уклончиво ответил Витек.
— Поскорее бы Белов вернулся, — подытожил Ватсон.
