наше с ним логовище, — если он, конечно, хочет, а он смеется и говорит, что для того-то логовища и существуют, разве нет?
Я спрашиваю Мэтью, видел ли он костер. Он смеется и говорит — да, видел. Я спрашиваю, что он думает об этом. Он говорит, что ничего лучшего он не видел. Я спрашиваю его, следовало ли разорвать альбом на мелкие клочки, как мне хотелось. Мэтью отвечает, что предпочел бы такой способ, но нельзя всего иметь в жизни… или в смерти. Затем он садится и заводит разговор про Миранду. Говорит, что я придумал классную идею и нам надо поскорее принять ее в Команду. Я спрашиваю, должны ли мы посвятить ее во все наши планы. Он отвечает, что сначала мы должны выяснить, что она думает. Если покажется, что она на нашей стороне, тогда следует рассказать ей все без утайки. А если она пригрозит, что скажет Динозаврам, тогда нужно ее убить. Я рад, что Мэтью это сказал, потому что я и сам уже давно подумываю об этом. Ты не против, если мы ее убьем? — спрашиваю я. И он отвечает: Нет, если при этом Динозавры умрут до Рождества. И я говорю: Но скорее всего так и случится. И он отвечает: Но мы же хотим, чтобы это случилось наверняка.
А потом он начинает таять, как это бывает во сне. Я знаю, что через мгновение он перестанет меня слышать, а я перестану его видеть. Я кричу, но только мысленно, только во сне: «Ведь это я должен быть Вожаком?» А Мэтью кричит в ответ: «Ты и есть Вожак! Ты всегда будешь Вожаком!» На этом сон заканчивается.
Учительница биологии мисс Энглхарт объясняет, что если поместить лягушку под стеклянный колпак с двумя трубками, а в отводящую колбу насыпать белых кристалликов, то мы сможем воочию наблюдать образование окиси углерода. Или что-то вроде этого.
Я спрашиваю: Когда мы будет препарировать лягушек?
Она мне говорит: В следующем триместре.
Я спрашиваю: Это будет та же самая лягушка?
Все смеются, включая мисс Энглхарт. Она еврейка, у нее волосы башней и толстые ноги.
Мне опять снится Мэтью. На этот раз он сердится на меня, спрашивает, почему я ничего для него не делаю.
Он говорит: Ты хочешь забыть меня.
И я говорю: Нет, никогда, нет.
И он говорит: Ну ты выбрал правильный путь, чтобы меня не забыть.
И тут же вмиг улетучивается. Я пытаюсь вызвать его обратно, но ничего не получается.
Он не вернется, пока не убедится, что я делаю для него что-то.
Я сделаю.
Мы идем по садовой дорожке дома Динозавров, все трое — вместе. Мы с удивлением видим в саду мистера Динозавра.
Пол спрашивает: Что вы здесь делаете?
Он смеется и говорит: А я как огурчик
Дождь поливает жухлую огуречную ботву.
Пол смотрит на меня, зеленый от злости и разочарования.
Не понимаю, как наши планы могли так нарушиться.
Мы заходим в дом, и миссис Динозавр радостно сообщает: Он прямо ожил.
Входит Миранда и говорит: Привет.
И тут сразу, без предупреждения, Пол спрашивает, не хочет ли она прийти к нему домой в воскресенье.
Я потрясен. Пол следует моему плану. Он собирается предложить Миранде вступить в Команду.
Да, — отвечает она и улыбается как дебилка.
Мэтью вернулся.
Но мы стоим так далеко друг от друга, что я его только вижу, но не слышу.
Но он улыбается, я это точно знаю. Хотя и не вижу улыбки, но знаю — он улыбается. Во сне я знаю, что очень скоро Мэтью вновь будет счастлив.
И тогда снова поговорит со мной.
Он поворачивается и идет прочь по пляжу в Корнуолле, где, как я вдруг понимаю, мы теперь находимся.
Я хочу броситься следом, догнать его, но ноги вязнут в песке, и я едва двигаюсь.
Да и все равно он уже нырнул в волну и уплыл.
В Базовом лагере № 1 (Ведьмин лес) мы показываем Миранде несколько совершенно несекретных вещей, но она прыгает от дикого восторга.
Иногда, когда она не говорит, точнее, не пищит, Миранда напоминает мне Мэтью. Мертвого Мэтью из моих снов, а не живого — до того, как он умер. У нее такие длинные волосы. Они ей совсем не идут.
Мы разожгли костер, и Пол начал расспрашивать Миранду про Динозавров. Я понимаю, что он пытается выяснить, как быстро они могут вымереть, если все будет продолжаться как сейчас. Пол рассчитывает форсировать операцию «Вымирание».
Миранда отвечает ему: Они чувствуют себя очень хорошо, спасибо.
Когда мы больше уже не можем ее выносить, то приказываем ей возвращаться домой. Она расстраивается, но подчиняется.
Мы поручаем Питеру тайно проследить за ней, чтобы убедиться, что она действительно ушла.
Когда Питер возвращается, я сообщаю, что, по моему мнению, нам следует сделать.
Пол отвечает: Нет.
Он отвечает: Сейчас только ноябрь. У нас еще много времени.
Я говорю: Нам нужно предпринять действия — и
Затем я начинаю пересказывать все, что говорил мне Мэтью, когда приходил ко мне во сне. Они в недоумении. Они не знают, как воспринимать мои слова. Я вижу, что Питер впечатлен. А Пол боится, что мой рассказ может оказаться правдой.
Заканчиваю я словами: Лучший способ убить Динозавров — убить Миранду.
Тогда Пол говорит: Ты что, дурак? Мы же все это делаем, чтобы
Он говорит это так, словно объясняет глупенькому младенцу.
Я говорю: Да все, что мы делаем, все без толку. Мистер Динозавр выглядит так, словно будет жить вечность.
Питер хнычет: Но мы не можем убить Миранду. Она не сделала ничего плохого. И это же будет убийство.
А я говорю: Убийство Динозавров — тоже убийство. Какая разница.
А он все ноет Но она же не сделала ничего плохого.
Пол говорит: Я считаю, нам нужно убить собаку и посмотреть, что получится.
Неожиданный ход. Я-то думал, он твердо решил не допустить убийства псины. На мгновение он сбил меня с толку. Я сам чувствую себя собакой, которой кинули кость.
Я соглашаюсь: Ладно. Давайте сделаем это поскорее, нам это сойдет с рук.
Питер все еще думает о том, что я сказал про Миранду. У него ошибочные приоритеты. Думаю, он втюрился, — а это очень неудачная диспозиция.
Пол решает нас объединить и говорит: Мы не станем ничего делать Миранде.
И он смотрит мне прямо в глаза.
Я отвечаю: Да.
Я имею в виду — не станем.
Мэтью не снится. Совсем не снится.
