чуть не вырвало.
Она включила воду, тщательно вымыла руки с мылом, потом вернулась в свою спальню и упала на кровать. Ее до сих пор трясло от ярости, но помимо ярости в душе образовалась какая-то пустота. В голове с невероятной скоростью мелькали картины последних месяцев с Мэттом. Она пыталась восстановить, можно ли было это предвидеть.
Порой ей приходило в голову, что лучше было бы быть лесбиянкой. По крайней мере женская логика ей более понятна. И не приходилось бы сталкиваться с мерзкими кобелями, которые норовят учить, как себя вести и что делать, а потом подло предают ее.
Она легла поудобнее.
Лесбиянка.
Она вспомнила, что когда была маленькой, обещала жениться на девочке, которая жила... Где же она жила? В соседнем доме? На их улице? Уже не вспомнить. Она даже не могла вспомнить имя той девочки, но помнила, как та выглядела – чумазенькой, худенькой, милой в своей естественности, наивной, неуверенной в себе... Даже сейчас воспоминания подействовали возбуждающе. Лори села и встряхнула головой.
Что это с ней?
Может, ее действительно тянуло к женщинам? Может, она все эти годы подавляла свои естественные желания и потому постоянно наталкивалась на неудачников, и ее отношения с мужчинами раз за разом заканчивались ничем?
Нет. Она вспомнила блондинистую девку Мэтта, голую, испуганно натягивающую на себя свое тряпье, и ничего не почувствовала, никакого, даже подсознательного влечения – кроме неописуемой ярости и жгучей ненависти. Она всегда считала себя человеком, не склонным к жестокости, пацифисткой, но сейчас поняла, как появляется у людей желание убить.
Если бы в доме было оружие, она бы могла пристрелить их обоих.
Вздохнув, она встала, подошла к платяному шкафу и начала вышвыривать на пол все вещи Мэтта. Потом собрала их в кучу, перенесла в гостиную, бросила на диван и пошла собирать по дому все остальное, что имело к нему отношение.
Затем вынесла вещи во двор, все, включая его творчество. С силой грохнула оземь видеокамеру, растоптала дорогие кассеты и пинками расшвыряла по траве ленты. Подъездная дорожка и весь газон оказались усыпаны одеждой и книгами, электроникой, компакт-дисками. Компания мальчишек, игравших поблизости в бейсбол, с любопытством поглядывала в ее сторону, но ей было все равно. Вернувшись в дом и снова заперев за собой дверь, она почувствовала, что уже полегчало.
Она оставит все так до завтра. Но если завтра утром он не заберет свое дерьмо, она позвонит в детский госпиталь или в еще какое благотворительное общество и попросит, чтобы они приехали забрать.
Утро выдалось ясным, без тумана и облаков. Лори вышла на крыльцо и поглядела на небо. Такое солнечное утро – редкость для Сан-Франциско, и несмотря на все недавние переживания, необычно хорошая погода немного прояснила ее настроение. Впервые за последние дни она почувствовала какую-то легкую надежду.
Тиа Гутьерес, молодая женщина из соседнего дома, вышла на крыльцо и приветливо помахала рукой.
– Чудесный день, не правда ли?
– В кои-то веки, – кивнула Лори.
– Советую сказаться больной и взять отгул.
– Вам тоже.
– А я уже, – улыбнулась та.
Лори улыбнулась в ответ. Отгулов она действительно давно не брала. Плюс накопилось много часов отпуска. Впрочем, нет, сейчас нельзя, слишком много работы. Надо разобраться с требованием Мигера: выполненный по его заказу программный продукт почему-то не удовлетворил промышленника, и теперь Мигер желает провести его модернизацию, причем бесплатно и со срочностью 'вчера'. А еще в три часа ей придется проводить встречу по поводу гибких взаимовыгодных соглашений.
Нет, сегодня ни о каком отгуле не может быть и речи.
Но можно пойти на работу пешком. Она вернулась в дом, оглядела себя перед зеркалом, кинула за щеку несколько витаминок 'С' и проверила содержимое сумочки и портфеля. Заперев дверь, она помахала Тии, которая все еще нежилась на крылечке, и двинулась в путь. День действительно выдался чудесным, мягкое, непалящее солнце вызывало ощущение свежести и приятно согревало кожу. В такие дни даже люди казались дружелюбнее; в ближайший час она столько раз поприветствовала незнакомых мужчин и женщин, сколько не делала обычно и за шесть месяцев.
Она опоздала на двенадцать минут, но, похоже, никто в офисе этого не заметил или никому не было дела. Она попросила Мару на полчаса переключить на себя все телефонные звонки, потому что в первую очередь должна разобраться с проблемой Мигера.
Впрочем, разобраться с ней она так и не смогла. Почему-то было совершенно невозможно сосредоточиться. Лори несколько раз перечитала один и тот же документ и в конце концов сдалась, встала и подошла к окну. Голубая вода залива по-прежнему сверкала между двумя высотными зданиями.
Что она тут делает?
Она уже не первый раз задавалась этим вопросом, но удовлетворительного ответа найти так до сих пор и не смогла.
Было бы понятно, размышляла она, относиться к этому как к временной мере в процессе поиска занятия, которое максимально соответствовало бы раскрытию твоей личности. В процессе поиска собственного 'я', выяснения, кем ты хочешь стать на самом деле.
Происходило ли это с ней?
Да.
