– А ты уже был, когда меня удочерили?
– Да. Я был маленьким. Мать с отцом привезли тебя, когда тебе был лет восемь или девять. Следовательно, мне тогда было четыре-пять, но я все хорошо помню.
Она встала. Впервые в жизни она ощутила на себе литературное, как ей всегда казалось, выражение 'голова пошла кругом'.
– Нет, для меня это слишком много. Мне нужно... время. Время, чтобы осмыслить. Чтобы осознать.
– Я все равно люблю тебя, Лор. – Джош выглядел встревоженным. – Будь мы сиамскими близнецами, я бы не смог любить тебя сильнее.
– Я знаю, – положила она ладонь ему на плечо. – Я тоже тебя люблю.
– Ладно, в таком случае давай поговорим. Ясное дело, нам надо как-то с этим разбираться. Не понимаю, как ты могла...
– Не хочу говорить об этом. – Она попыталась улыбнуться, но попытка не удалась. – Не сейчас. Думаю... Думаю, мне лучше пойти на воздух. Погулять. Мне надо это обдумать.
Джош согласно кивнул.
– Извини, – проговорил он, провожая ее до двери.
– Тебе не за что извиняться, – улыбнулась Лори.
И только на тротуаре, когда дверь магазина закрылась за спиной, на глаза навернулись слезы. Она сердито смахнула их ладонью. На что жаловаться? В семье она всегда встречала только любовь, поддержку и заботу. Именно благодаря семье она стала той, кем есть.
И тем не менее ощущение, что жизнь перевернулась вверх тормашками, что почва ушла из-под ног, не покидало ее. Она только что обнаружила, что брат на самом деле не является ее родным братом, что родители на самом деле – не настоящие родители, что она считала таковыми чужих людей, а о своих настоящих родителях и понятия не имела.
Впрочем, по степени важности эта проблема была не первостепенной. Она все-таки не пристрастившийся к наркотикам подросток, застуканный приемным отцом. Не брошенная жена без образования и жизненных перспектив. У нее цветущее, быстро развивающееся – как анорексия[7] и булимия[8] – дело.
Тем не менее эта проблема всерьез ее озадачила.
Кто были ее биологические родители?
Это серьезный вопрос. Она пыталась вспомнить хоть что-нибудь из тех времен, когда еще не появилась в доме приемных родителей, хоть какой-нибудь обрывок воспоминаний из предыдущей жизни, но сколько бы ни напрягала мозги, пытаясь погрузиться в прошлое, сознание упорно выталкивало ее на поверхность – в настоящее.
Она вдруг поняла, что никогда не вспоминала о своем раннем детстве, и все редкие сохранившиеся картинки отличались исключительной неконкретностью, расплывчатостью, случайностью. Она и раньше обращала на это внимание, но только сейчас осознала, что большая часть первых лет жизни представляет собой одно большое белое пятно.
Она нахмурилась. Не обращать внимания на отсутствие воспоминаний о детстве, не задавать себе вопроса 'почему так?' было не менее странно, чем само отсутствие этих воспоминаний.
Все было очень странно. Можно было, конечно, углядеть за всем этим какую-нибудь сверхъестественную подоплеку, но она считала, что это глупо. Вероятно, это сны навели ее на подобные размышления, заставили ее увидеть во всем этом нечто необычное. На самом деле это совершенно естественная детская реакция – блокировать воспоминания о родителях, которые умерли на заре ее жизни.
Умерли?
Да, она была в этом уверена. Она не могла припомнить, как и почему, не могла восстановить ни малейших подробностей, но уверенность в этом была настолько сильна, что для подтверждения не требовалось никаких дополнительных доказательств.
Лори встала на углу, размышляя, не стоит ли перейти улицу, но решила повернуть направо. В состоянии легкого транса она подошла к уличному кафетерию, купила себе стаканчик кофе и двинулась дальше по тротуару.
Как умерли родители? У нее было чувство, что они умерли одновременно, стало быть, дело не в преклонном возрасте или болезни. Произошла какая-то катастрофа. Пожар? Авиакатастрофа? Убийство? Было ли это нечто простое или результатом сложного стечения невероятных обстоятельств? Может, отец застукал мать в интимных отношениях с другой женщиной, присоединился к ним и в результате все трое пали жертвами взревновавшего поклонника той, другой женщины? А может, родители были актерами, они приняли участие в одном из тех кошмарных порнографических фильмов, где сюжет заканчивается настоящим убийством актеров, и теперь кассету можно купить в ближайшем киоске?
Вероятно, этого ей никогда не узнать.
Она замедлила шаг у ряда газетных витрин. Прихлебывая кофе, она вглядывалась в притемненные пластиковые окна. Ее всегда привлекали сверхъестественные истории бульварных таблоидов[9], чем более вызывающие заголовки – тем лучше. Она убеждала себя, что это пошлятина, китч, постмодернистская ирония, что ей нравится читать эти истории лишь потому, что бездарность их просто забавна, что их шокирующие сюжеты уже развлекают, но суть заключалась в том, что эти невероятные истории ей были искренне интересны. Она чувствовала какую-то духовную близость к этим сюжетам и в данный момент не могла отделаться от мысли, что они каким-то образом способны помочь ей восстановить картину жизни ее родной семьи.
Взгляд упал на один из заголовков: 'Семья министра в спешке покидает дом с привидениями'.
Ребенком она жила в доме с привидениями.
Мысль пришла к ней не как откровение, не как внезапный прорыв в памяти, а совершенно естественно, спокойно, как нечто такое, о чем она знала всегда, неоднократно вспоминала, и таблоид просто в очередной
