последовало дальше.
Но он этого не сделал.
Вся троица расхохоталась – глубокими, хриплыми, злыми голосами. В этом смехе не было ни грана веселья.
– Прочь с дороги! – рявкнул бородач, протягивая руку, чтобы оттолкнуть Изабеллу.
И был отброшен на улицу, грохнувшись навзничь.
Двое других последовали за ним, сметенные невидимой силой. Изабелла сошла с единственной ступеньки салуна и подошла к ним.
Уильям в очередной раз ощутил ее фундаментальную непохожесть. За то время, которое они прожили вместе, он уже привык к ней, но сейчас он увидел ее такой, какой она предстала перед ним впервые – дикая красота с непостижимой потенциальной силой и явной способностью создать хаос.
– Черт возьми, что происходит? – воскликнул самый мелкий и грязный из троицы, глядя на Изабеллу.
– Мы колдуны, – ответила она с лукавой улыбкой. – Вы попали в наш город.
Мужчина выхватил пистолет, но одновременно с ее взметнувшейся черной гривой оружие вырвалось из его руки, взлетело в воздух и бессильно шлепнулось поодаль.
Все трое, не сводя с нее глаз, неуклюже пытались встать на ноги. Потом бородач обвел толпу диким взглядом и прохрипел:
– Это правда? Вы все – колдуны?
– Теперь вы знаете, – сказала Изабелла. – Поэтому вы должны умереть.
И прежде чем кто-то успел остановить ее, Изабелла уже скандировала и поводила руками в воздухе. Бородач, уже пришедший в себя и потянувшийся за ружьем, внезапно взорвался изнутри. Кишки вылетели из желудка, как окровавленное розовое лассо, развернулись в полете и длинными червяками упали на землю. Мужчина беззвучно открывал и закрывал рот, из которого на бороду текла густая зеленая жидкость. Через несколько секунд он упал лицом в пыль.
Самый мелкий застыл на месте, трясясь от ужаса. Руки его вдруг взметнулись над головой, и глаза округлились. Он начал тянуться вверх, начал расти, но процесс был не постепенным. Ноги его, казалось, вросли в землю, а невидимая сила быстро тянула его вверх за руки. Он всё еще трясся, но уже вопил истошным голосом. Тело действительно заметно увеличилось в росте, прежде чем наконец с громким хрустом костей лопнуло посередине. Вопль оборвался. Ноги упали, торс еще какое-то время продолжал подниматься вверх, а потом тоже упал на окровавленную кучу вывалившихся их тела внутренностей.
В это время третий мужчина, держа двумя руками свой пистолет, принялся лихорадочно палить в Изабеллу. Но при каждом выстреле руки его дергались, и пули уходили либо в небеса, не причиняя никому вреда, либо с треском врезались в деревянные стены построек. Изабелла неторопливо шла ему навстречу. Когда они оказались рядом, мужчина замахнулся, чтобы ударить ее пистолетом, но она перехватила его руку, и тут же пистолет стал таять. Расплавленный металл потек по пальцам, прожигая плоть. Рука задымилась. Она прикоснулась к его щеке, приложила палец к его губам, провела ладонью по горлу. И везде, где она прикасалась к нему, кожа мгновенно воспламенялась. Не успела она опустить руку ниже горла, как мужчина повалился на землю. Голова его начала таять, и вскоре он перестал подавать признаки жизни.
Все это произошло очень быстро и закончилось, как бы едва успев начаться.
Уильям остолбенел.
Останки трех тел валялись посреди улицы. Кровь впиталась в пыльную землю и застыла черной коркой. Окружающий мир замер в тяжелом подозрительном молчании. Большинство взглядов по-прежнему было приковано к Изабелле, но несколько человек уже пристально смотрели в его сторону. Но еще сильнее он чувствовал направленные на себя мысли. Он понимал, чего ждут люди. Он был лидером города, а она была его женщиной. Он должен был прекратить, это дело. Но он не знал как и, честно признаться, боялся. Это была не та Изабелла, которую он любил. Он не знал женщину, которая убила этих мужчин. Он даже не был уверен, что
Впрочем, больше всего напугала его не мощь ее силы. Отнюдь не ее магические способности заставили застыть кровь.
Это было удовольствие, которое она получала от доставления мучений этим людям, наслаждение от самого факта убийства.
Девочка.
Он посмотрел на нее. Она по-прежнему улыбалась; странная безумная улыбка освещала черты ее лица.
Потом она встретила его взгляд – и выражение моментально исчезло.
Она мгновенно залилась слезами. Рыдая в голос, она пробежала между людьми, между салуном и магазином – по направлению к дому. Уильям все стоял, глядя на горожан. Потом развернулся и, опустив голову, поспешил вслед за Изабеллой.
Он нашел ее в спальне, рыдающей на кровати.
Он не знал, что делать. Не было ни малейшего желания обнять ее, но она явно страдала. Несмотря на отвращение и ужас от того, что она сотворила, Уильям всё-таки присел на край кровати и прикоснулся к ее голове.
– Изабелла?..
– Это само... – пробормотала она. – Я не хотела... – Заливаясь слезами и соплями, она не могла говорить.
Он этому не поверил. Она сделала ровно то, что хотела, и даже если сейчас испытывала по этому поводу сожаление, в тот момент она сознательно хотела убить этих путешественников.
И это доставило ей радость.
Он ничего не сказал. Просто не знал, что сказать. Он продолжал гладить ее волосы и ждал, пока утихнут рыдания.
Изабелла перевернулась на спину, вытерла глаза и нос.
– Я узнала этих мужчин, – заявила она, глядя ему прямо в глаза. – Они меня не узнали, но я знала их по Канзас-Сити.
– Канзас-Сити?
– Там я родилась и выросла. Или, можно сказать, там меня бросили родители после того, как узнали, кто я на самом деле. Меня приютила и вырастила хозяйка борделя. И постепенно я начала... работать у нее. – Она глубоко, судорожно вздохнула. – Там я и встретилась с этими людьми. Они... оскорбили меня. Они заставляли меня делать то, чего я не хотела. А когда я в слезах выбежала из комнаты, то женщина, которая меня вырастила, женщина, которую я считала своей матерью, встала на их сторону, заставила меня вернуться, и они меня избили чуть не до смерти.
После этого я убежала.
И сегодня, когда я шла в огород за овощами, совершенно случайно подняла голову и увидела их. Тех мужчин, которые меня чуть не убили. Я... я не смогла совладать с собой. Не смогла сдержаться.
Уильям опять не поверил ей и отвернулся. Он не сомневался, что такое в принципе могло произойти, – но наверняка не мог утверждать, поскольку был не в состоянии прочитать ее мысли – история казалась ему невероятной. Ему было очень трудно представить Изабеллу, подчиняющуюся чужой воле, представить ее униженной и оскорбленной и не воспользовавшейся своей силой, чтобы оказать сопротивление.
Он даже не был уверен, что верит в историю с бросившими ее родителями. Или в то, что она когда-то жила в Канзас-Сити.
– Прости меня, – проговорила она, снова заливаясь слезами. – Прости.
Он обнял ее, гладил по спине и приговаривал, что все будет хорошо. Но все было совсем не хорошо. Хотя он любил ее и будет любить всегда – с этим он не мог ничего сделать, – содеянное ею поразило его до глубины души. Он начал думать о том, как успокоить город, каким-то образом вернуть ее в рамки и восстановить прежнюю атмосферу.
– Прости меня, – повторила она сквозь слезы.
Он решил принять ее версию и рассказывать всем окружающим. Пусть все узнают – это сделает ее
