— Ну, почти каждый, — поправила Паула.
Анна вдруг почувствовала жалость к девочке. Сюзи окончательно запуталась. Вот она — месть Паулы, водить Сюзи за нос, дурачить разговорами. Той в жизни не догадаться, что случилось на самом деле.
Сюзи, конечно, хитрила, действовала исподтишка. Но если верить девочкам, она просто боялась — вдруг никто не захочет быть с ней в паре.
Сколько лет у меня те же трудности! Анна припомнила, как братья и сестры не желали с ней играть. И если не можешь себе признаться — нет у меня друзей, ужасно трудно все время делать вид, будто все в порядке и друзей навалом.
— Большое спасибо, Сюзи, — Анна сама удивилась своим словам, не говоря уже о девочках.
— За что?
Анна старательно подбирала подходящие слова:
— Благодаря тебе мы с Мэгги делим шкафчик, а еще — вы позволили мне стать частью вашей… вашей…
— Банды, — отозвалась Паула. — Если нас теперь четверо, тогда и правда банда.
Мэгги, а за ней и Паула, посмотрели на Анну. В их глазах читалось — новые подружки ею очень довольны, но им немножко стыдно за самих себя.
— Ясное дело, банда, — подтвердила Мэгги. — Встречаемся после обеда в книжном магазине? Надо же учебники купить.
Пока они уславливались о месте встречи, к Сюзи вернулось ее всегдашнее веселое расположение духа.
И тут Анна с удивлением сообразила — первый школьный день окончен!
Не случилось ничего ужасного, если не считать жестокости мистера Ллойда и того, что она потерялась по дороге в класс мистера Мак-Нейра. Оба эти происшествия счастливо окончились и теперь казались пустяками. Девочка припомнить не могла, когда еще была так довольна жизнью, как в эту минуту.
Глава 7
Анна помчалась домой. Вчера ей и в голову не пришло бы делиться новостями первого школьного дня с кем-нибудь, кроме Изабеллы, ну и, конечно, папы. Но Фрида за завтраком вела себя по-доброму, мама провожала до дверей и необычайно нежно прощалась, а без Гретхен вообще ничего бы не получилось. Наверно, им всем захочется узнать подробности сегодняшнего дня.
Но когда она ворвалась в дом, там оказался только Руди, развалившийся около кухонного стола. Брат расхохотался при виде ее раскрасневшейся, сияющей от восторга физиономии.
— Ой… а где все? — воскликнула девочка, заранее зная — ответ не предвещает ничего хорошего.
Руди ухмыльнулся:
— Папа с мамой в магазине, остальные еще не вернулись. Но ты, похоже, сейчас лопнешь, если не поделишься новостями. Давай, выкладывай, начни с меня.
— С тебя? — с сомнением переспросила младшая сестра.
— Да, с меня. Я тоже когда-то пошел в старшие классы впервые в жизни, — в голосе Руди звучала насмешка, но насмешка добродушная. — Честно сказать, я почти не помню, как это было. Ну что? Ужасно? Великолепно? Расскажи все старшему брату.
— У меня теперь есть друзья! — Анна больше не могла удерживать джинна в бутылке. — Все трое живут совсем близко, всего через пару кварталов по Давенпортской улице. Мэгги и Паула — соседки, а Сюзи в доме напротив. Поэтому-то она к ним и пристала, как только появилась.
— Ага, — произнес Руди, словно понимал, о чем говорит сестра.
Анна с ходу нырнула в рассказ, начав с того, как впервые услышала голос Мэгги после записи в школьной канцелярии, потом сразу перескочила к потерянной из виду блузке Нэнси Френч и к Мэгги, которая ее, Анну, спасла, и к тому, как проделка Сюзи помогла Анне и Мэгги стать владельцами одного шкафчика. Руди вспрыгнул на стол, уютно там устроился и слушал, слушал, не перебивая. Один раз Анна остановилась на середине фразы в уверенности, что брату все давно надоело, но Руди тут же спросил:
— Ну, и что она сказала на это?
— Я с ними встречаюсь сегодня после обеда, пойдем покупать учебники, — закончила рассказ девочка. — Если мама разрешит, конечно. Мэгги дала мне свой телефон. На всякий случай, вдруг мама не согласится.
— Думаю, мама не будет возражать, — кивнул Руди.
Анна вздохнула и поняла — она рассказала брату далеко не все.
— Мой классный руководитель — мистер Ллойд. — И тут ей вспомнились слова Гретхен о Руди и мистере Ллойде.
Руди только свистнул сквозь зубы и с жалостью посмотрел на сестренку:
— Сочувствую. Ужасно противный учитель. И совсем не разбирается во всемирной истории. Знаешь, держись потише и старайся подольше не попадаться ему на глаза.
— Гретхен сказала то же самое, — до чего же Руди славный, просто настоящий старший брат. И на самом деле изменился, совсем не тот мальчишка, который непрестанно задирался и дразнился, когда они были помладше. Похоже, ему интересно слушать рассказ младшей сестры. — Только уже поздно, он успел меня заметить.
— Мистер Ллойд? Как тебя угораздило? Из-за очков?
— Нет, из-за Германии, — голос девочки поскучнел, лицо помрачнело. — Он всех заметил, кто с немецкими фамилиями. Сначала Карла Зандерса, потом меня. Спросил, откуда наши родители, а потом хотел узнать, горжусь ли я своим отечеством.
Руди выпрямился и вытаращил глаза на сестру:
— Он осмелился на такое? Ты ответила ему?
— Я ужасно испугалась. Мне стало страшно стыдно. Но Паула Кирш… Руди, она такая храбрая. Сказала, что родилась в Австрии, в том самом городе, откуда родом Адольф Гитлер. А потом спросила: 'У нас уже начался урок истории?'
Руди сжал кулаки:
— А учитель? Как он себя повел?
Анна знала, Руди рассердится на мистера Ллойда, но и представить себе не могла, какая бешеная ярость отразится на лице брата. Не стоило ему рассказывать. Но теперь придется закончить, коли уже начала.
— Просто заорал 'В чем дело?' или что-то такое. Не помню. Другой мальчик попросил продолжить перекличку и не забыть про него. 'Моя фамилия Мюллер', — заявил он. Паула мне потом объяснила — его отец член городского совета, а у нее мама в родительском комитете, и оттого они такие храбрые, но я бы и словечка не вымолвила, будь папа хоть премьер-министром.
Руди встал и навис над ней, лицо перекошено злобой.
— Он права не имеет так обращаться с тобой. О нем нужно сообщить… Если бы только я…
Тут брат повернулся и стремглав выскочил из комнаты. Прогрохотал вверх по лестнице, громко хлопнул дверью.
— Почему же я забыла рассказать ему о словах мистера Мак-Нейра? — обратилась Анна к пустой комнате. — Остальные учителя тоже вполне ничего.
Впрочем, мисс Маршалл ей не понравилась, а мисс Уиллоби показалась глуповатой. Но в несправедливости их не упрекнешь.
Она медленно подошла к лестнице.
— Руди, — тихо позвала девочка, а потом погромче: — Руди!
