Во рту у Фейт внезапно пересохло. Она не ожидала, что он поведет себя так решительно. Весь вечер она надеялась на то, что ей удастся извернуться и никаких объятий и поцелуев не допустить. Но увы и ax — за простодушие надо расплачиваться!
— Было очень хорошо, — скороговоркой солгала девушка. — Большое спасибо за приятный вечер.
Она проворно схватилась за ручку дверцы. Но в этот момент рука Джона крепко сжала ее плечо. Фейт быстро оглянулась на юношу. Его лицо было совсем близко от ее лица. Она ощутила мерзкий пивной перегар.
— Мне тоже понравилось, — сказал он.
И наклонился поцеловать ее.
Она подставила сжатые губы, рукой нашаривая ручку дверцы. Однако его рука соскользнула с ее плеча ниже. В следующий момент Джон так больно вцепился ей в правую грудь, что девушка поневоле откинулась обратно на спинку сиденья.
Вторая его рука легла у нее между ног и стала мять ее тело сквозь джинсы. Фейт запаниковала: каким образом дело зашло так далеко? Как она допустила? Теперь она думала лишь о том, как бы поизящнее удрать. В подобные ситуации ей доводилось попадать и раньше, с другими мужчинами. Случись это свидание месяц или даже неделю назад, она бы считала такое завершение свидания естественным.
Но теперь такого завершения она не хотела. Однако и отшить Джона резкими словами не решалась. Было что-то грозное, пугающее в упрямстве его рук, в его грубом поведении. С таким одними резкими словами не справишься. Эх, дура, следовало расстаться с ним прямо после фильма и не ехать в эту чертову пиццерию! Нет, не послушалась своего сердца, поперлась куда не надо...
Лапища, мнущая ее лобок, делала ей больно. Фейт попыталась сдвинуть ноги, сбросить наглую руку, однако Джон не обращал внимания на немые протесты девушки. Все давил и давил — тупо и настойчиво, словно хотел пробраться в нее прямо так, сквозь джинсы.
— Брось ломаться, — сказал он. — Ты же сама хочешь!
— Нет, — сказала она, — не хочу. Я хочу домой. Она старалась, чтобы ее слова прозвучали убедительно — как будто она полностью контролирует ситуацию и способна настоять на своем. Но вместо сурового энергичного тона получилась просящая интонация — жалкий писк мышки, молящей пощады у кота.
Фейт схватила кисть руки, делающей ей больно между ног Они начали бороться. Джон только посмеивался — он был явно сильнее. В итоге его рука оказалась на молнии ее джинсов.
— Прекрати! — вскрикнула Фейт. Молния жикнула, рука Джона скользнула внутрь, под трусики, и грубые пальцы сгребли волосы ее лобка.
Теперь Фейт стала бороться всерьез, пустив в ход и кулачки и ногти.
Джон с легкостью отбивался и только посмеивался.
— Тебе понравится, — приговаривал он. — Тебе понравится!
Она не испытывала ни малейшего возбуждения, только страх. И когда его палец все же проник в нее, Фейт вскрикнула от боли и отвращения.
Она укусила другую его руку. Без дураков укусила. Всерьез. И почувствовала соленый вкус крови на своих губах.
Джон заорал от боли. Его рука вылетела из ее джинсов, как пробка из бутылки.
Фейт увидела следы зубов и капли крови на его правом предплечье.
Не испытывая ни капли жалости, она воспользовалась замешательством Джона, который с горестным выражением лица рассматривал рану. Девушка схватилась за ручку дверцы, распахнула ее и буквально выпрыгнула из машины.
— Ах ты, сука фригидная! — проорал ей вслед Джон. — Чтоб ты сдохла, падла бесчувственная!
У нее было что ответить, и сегодня она могла бы произнести все те грязные слова, которые никогда не произносила вслух. И еще бы она с удовольствием выцарапала его наглые глаза и вмазала ему по его поганым яйцам. Но ей не хотелось рисковать.
Дрожащей рукой Фейт отперла свой 'фольксваген', заскочила внутрь и сразу же заперла дверцу. Она не стала смотреть, бежит ли Джон следом. Сунула ключ зажигания, повернула его и с места взяла предельную скорость.
По почти пустому шоссе она домчалась до дома за полчаса — абсолютный рекорд! Но даже заворачивая на подъездную дорогу к дому, она все еще дрожала от пережитого страха, от возмущения и обиды.
2
— Ну и как? — спросила Синди. Райли попробовал подвигать руками и ногами. Нет, не получается.
— У-у, кажется, отлично.
— Вот и хорошо, — сказала она.
И начала медленно раздеваться.
Он наблюдал, как она неторопливо снимает туфли, носки, юбку, трусики. И его член становился все тверже и тверже, наливаясь кровью в том же неспешном ритме.
Начиналось все довольно невинно.
На семинаре писательского мастерства, который вел профессор Эмерсон, Синди сидела через два стула от него. В первую неделю он и вовсе не обращал на девушку внимания. Но потом она вызвалась быть первой, чье творчество подвергнется разбору на семинаре. Профессор велел ей сделать ксерокопии того, что она пишет, будь то стихи, пьесы или рассказы, и раздать по экземпляру каждому студенту.
На следующем занятии Синди прошлась по рядам и раздала всем студентам по пачечке своих стихов. Когда очередь дотла до Райли, он заметил, что ее рука, протягивающая листки, предательски дрожит Он удивился тому, что пачку страниц для него Синди взяла из-под низа всей стопы бумаг Это было очень неудобно — пришлось совершить руками сложную операцию. Затем девушка быстро пошла дальше, а он посмотрел на первую страницу. Над заглавием были две строчки, написанные от руки крутым женским почерком:
'Ты кажешься интересным. Хочу встретиться с тобой. Позвони мне: 555-9087. Синди'.
Ишь ты! Эта Синди та еще штучка!
Он перевернул страницу, чтобы никто ненароком не прочитал записку, а потом обернулся — приглядеться к Синди. Ну, конечно, не Мэрилин Монро. И до тезки Кроуфорд не дотягивает. Однако очень даже ничего. Обаяшка, хороший цвет лица, пышущая здоровьем блондиночка — этакий плейбоевский тип 'незаметной женщины, живущей по соседству', в которой на самом деле таится бездна эротической привлекательности Синди оглянулась, заметила, как пристально он ее рассматривает, и очень мило покраснела.
Райли перечитал записку. В общем-то глупый текст Словно старшеклассница писала. Тем не менее он был весьма польщен. 'Ты кажешься интересным' — такое даже от последней дуры приятно услышать.
Затем разбирали ее стихи. Большинству студентов они понравились — все находили их честными и эмоционально наполненными. Профессор Эмерсон попросил написать на обороте текстов развернутую рецензию и вернуть их Синди.
Вся рецензия Райли свелась к семи словам: 'Я тоже хотел бы встретиться с тобой'.
Он позвонил ей в тот же вечер, они проболтали по телефону около трех часов. Обсудили во всех подробностях и его поганое детство, и ее счастливое детство, напоминающее сладенькую патоку телевизионных комедий из семейной жизни. Поговорили о его былых подружках и ее прошлых кавалерах, выяснили, кто из них чем интересуется и как каждому видится будущее. У них нашлось мало общего — ив прошлом, и в планах на будущее. Но это почему-то не имело ни малейшего значения, главным было то, что им приятно болтать. Договорились встретиться в субботу вечером.
Свидание прошло весьма удачно. Кончилось оно поцелуями и нежностями в машине. Далеко не
