– Ваши отношения отвлекают их от мрачных мыслей. – Маркус пожал плечами.
– Наверное…
– Хотите, я подвезу вас к дворцу?
Она только сейчас заметила, что они почти подъехали к Илиусу. Город расстилался перед ними, сияя на солнце. При виде такого великолепия у Персефоны сжалось сердце.
– Нет, спасибо. Я не хочу отнимать у вас время, поэтому выйду на пристани.
– Как скажете, – бросил Маркус и подстегнул лошадь.
Персефона миновала скопище ожидавших разгрузки фургонов и торопливо зашагала по дороге, лавируя в толпе увешанных вещами людей.
Пройдя ворота со львами, она увидела Сайду, которая отдавала распоряжения нескольким дюжинам дворцовых слуг. Когда они разошлись, чтобы приступить к работе, Сайда отрывисто кивнула Персефоне.
– Работа в садах продолжается, леди?
– На мой взгляд, она почти закончена. А как идут дела здесь?
Сайда выглядела усталой и расстроенной.
– Неважно. Похоже, библиотекари поняли, что им не удастся спасти все. Сейчас они пытаются отобрать самое ценное. Очень трудная задача! Помимо книг, нам придется оставить еще много всего: красивые фрески на стенах, мебель, стеклянную посуду – слишком хрупкую, чтобы ее везти, работы самого ванакса.
– Принц Гейвин знает? Сайда кивнула.
– Когда я в последний раз его видела, он направлялся в пещеры. Но он в курсе происходящего.
Женщина поспешно ушла. Персефона продолжала путь во дворец. Она шла по дворцовым помещениям и не узнавала их. В последние дни они претерпели необратимые изменения. Здесь больше не собирались разбившиеся на кучки праздные собеседники. Просторные залы для приемов и длинные коридоры опустели. Жизнь кипела лишь в библиотеке и еще в нескольких помещениях.
Персефона поборола в себе тягостное чувство пустоты, понимая, что сейчас не время думать о неминуемых потерях, и отыскала лестницу, ведущую в пещеры. Спустившись в комнату со статуями, она увидела, что оттуда ничего не взято. Ну конечно, статуи слишком большие, их очень трудно перетащить в доки, но мысль о том, что памятники великим акоранцам обречены на уничтожение, казалась особенно пугающей.
Она нашла Гейвина в пещере, где находился маленький храм. Он как раз выходил из коридора, ведущего к лавовым потокам. Лицо его помрачнело, белый килт местами почернел.
– Что происходит? – встревоженно спросила Персефона, кинувшись к нему.
Когда он ее увидел, его взгляд немного смягчился, но остался серьезным.
– Лава захлестнула выступ и продолжает подниматься. В полу коридора имеется несколько трещин. Из них валит пар. – Он глубоко вздохнул и на какую-то долю секунды прижался к ней своим крупным крепким телом. – Я думаю, землетрясение произойдет очень скоро, – выпрямился он.
Персефона молча кивнула, боясь выдать голосом всю глубину своего страха, но тут ее мысли обратились на Гейвина. Она увидела на его правой руке длинный уродливый ожог.
– Ты обжегся, – произнесла она почти осуждающе. Как он посмел прийти в пещеры без нее и подвергнуть себя опасности?
Гейвин взглянул на свою руку.
– Пустяки! – бросил он. – Пойдем отсюда.
– Ожоги надо сразу же обрабатывать. Давай я хотя бы смочу больное место водой, чтобы охладить его и предотвратить лишние повреждения кожи.
Не дожидаясь разрешения Гейвина, она схватила его за руку л потащила к храму. Возможно, светящаяся вода в озере вполне безопасна, но Персефона не хотела рисковать.
Гейвин покорно шел за ней, понимая, что спорить бесполезно. В храме Персефона сложила руки горсточкой, набрала воды и полила ее на ожог. Она знала, что ее заботы чрезмерны, но, ухаживая за ним, она успокаивалась и забывала обо всем остальном.
– Нам нельзя здесь задерживаться, – предупредил Гейвин, вернув ее к реальности.
Он прав, но ей не хотелось уходить. В храме с ней произошло слишком много важного.
– Я видела статуи, – проговорила она, продолжая поливать водой его руку. – Неужели нет возможности взять хотя бы одну из них?
– Какую именно? Мы с Еленой обсуждали этот вопрос и пришли к выводу, что лучше оставить их там, где они всегда стояли.
– Наверное… – Она взглянула на каменный лик, изображенный на замшелой стене. – А как насчет него?
Гейвин помолчал.
– Чтобы его взять, пришлось бы вырезать часть стены пещеры. Вряд ли разумно так поступать.
Персефона мысленно согласилась с Гейвином. Резать стену пещеры – значит совершать насилие над самой природой.
Гейвин устало откинулся назад, опершись спиной о камень, и как бы между прочим обронил:
