Акоре. Мы вместе овладевали воинским искусством, но я всегда опережал брата. Дэвид провел в Англии больше времени, чем я, но ему нанимали домашних учителей, которые занимались с ним в Хоукфорте. В конце концов он по собственной инициативе поступил в Оксфордский университет и весьма успешно его окончил.
– А ты не захотел пойти по его стопам?
– Я предпочел учиться здесь. – Он поднял руку, предвосхищая ее ответную реплику. – Знаю-знаю: я рожден, чтобы жить на Акоре.
Она улыбнулась, взяла его руку и приложила ее к своей щеке.
– Возможно, мне не следует вмешиваться в естественный ход событий. В конце концов ты сам сделаешь нужные выводы.
Он провел губами по ее ладони и довольно усмехнулся, заметив, что она задрожала.
– Что касается тебя, то ты с поразительной скоростью восполняешь пробелы в своем образовании.
– Какие пробелы?
– Акоранские женщины отлично знают, как манипулировать несчастными особями мужского пола. Они обучаются своему искусству, еще сидя на коленях у своих матерей.
– И вас, мужчин, подобное не возмущает?
– Время от времени мы ворчим, но все остается по-прежнему.
– Почему? – спросила она с легким придыханием.
– Нас вполне устраивает такое положение вещей. Да и какой разумный мужчина не остался бы доволен подобными отношениями?
Она знала такого мужчину. Он всегда выражал недовольство и хотел получить сразу все – власть, славу, почет. Он разрушил жизнь ее матери и превратил ее собственную жизнь в тюрьму, в которой она провела годы, полные мучительного стыда и одиночества.
А потом пришел принц Атрейдис и освободил ее.
– Что-то не так? – спросил Гейвин.
– Нет-нет, все в порядке.
– Ты только что подумала о чем-то очень неприятном.
– Неужели так легко читать мои мысли?
– Да нет, просто мне небезразлично твое настроение. Персефона отвернулась, боясь взглядом выдать себя.
– Ты умеешь играть в шарики? – вдруг спросила она.
– Умею ли я играть в шарики? Ты шутишь? Да я никогда не проигрываю!
Она скептически взглянула на него:
– Так уж и никогда?
– Представь себе. В юности, – он весело усмехнулся и сразу стал как будто моложе, – я был чемпионом по игре в шарики.
Она засмеялась и встала.
– В таком случае тебе надо познакомиться с одной маленькой девочкой по имени Дафна.
Он пошел с ней, но предупредил:
– Учти, что я много лет не играл в шарики. Персефона оглянулась.
– Погоди оправдываться! Я уверена, что Дафна будет к тебе снисходительна, по крайней мере вначале.
Целый час она с превеликим удовольствием наблюдала, как Гейвин играет в шарики. Надо отдать ему должное, он оказался хорошим игроком. А главное, добрым. Дафне очень понравилось с ним соперничать, как и многим другим детям, которые по очереди вступали в игру на глазах у своих заинтересованных родителей.
Однако первый раунд он проиграл, за что Персефона стала любить его еще больше.
Игра все еще продолжалась, когда земля опять задрожала.
Глава 19
Персефона вышла из палатки, где провела беспокойную и почти одинокую ночь. Гейвин продолжал работать с мужчинами из гарнизона. Она смутно помнила, как он подошел к ней в темноте, лег рядом и привлек ее в свои объятия. Ее тело еще хранило отголоски его тепла.
Она заслонила глаза рукой и прищурилась от яркого солнца. Ветер еще не совсем утих, но значительно ослабел. По небу еще носились тучи.
Вокруг царило оживление. Люди покидали палатки и начинали складывать вещи. Она сделала то же самое и присоединилась к потоку, тянувшемуся через ворота со львами вниз, в гавань.
Мощные волны по-прежнему разбивались о громоздившиеся в доках тюки и ящики, но вынесенные на причал обломки свидетельствовали о том, что во время шторма море бушевало гораздо сильнее. Мужчины из гарнизона, а с ними и Гейвин снимали морские суда с якорей и подводили их к берегу. Почти все стапеля заполнились судами.
Люди в напряженном молчании ждали, когда погрузят животных, чтобы взойти на борт следом за ними.
