– Люди называли меня так, потому что видели нас вместе и сделали поспешные выводы.
– Ты так думаешь? А по-моему, они видели, как ты работала бок о бок с ними, помогала им, направляла, поддерживала и ободряла в трудные минуты, успокаивала детей и делала все возможное, чтобы встретить опасность мужественно и решительно.
По ее щеке покатилась слезинка и, серебрясь в лучах солнца, упала ему на руку. Персефона поднялась. Гейвин не стал ее останавливать, но тоже встал, готовый удержать ее, если она выкинет какую-нибудь глупость, например, попытается уйти.
– Вздор! – воскликнула она, сердито вытирая слезы. – Есть одна вещь, которую ты обо мне не знаешь.
– Да, конечно. Я очень многого не знаю, но у нас впереди целая жизнь, мы успеем познакомиться поближе.
Во всяком случае, он так считал. Только бы проклятый вулкан не спутал его планы!
– Если бы я забеременела, то совершила бы ужасную ошибку.
Он взял ее за плечи и встряхнул – очень-очень легко. Дело не только в законе, запрещавшем обижать женщин. Сама мысль о том, чтобы сделать ей больно, приводила его в ужас.
– Не говори так. Ребенок не может быть ошибкой.
– Даже ребенок Дейлоса?
– Дейлоса?
Он перестал дышать и внимательно посмотрел на нее.
– Дейлос был моим отцом, – произнесла она глухим голосом, словно долетевшим из глубокого колодца скорби и стыда.
Гейвина затопила волна облегчения. Он радовался, что она наконец-то доверила ему свою тайну.
– Я думал о такой вероятности.
Она резко вскинула голову и вперила в него потрясенный взгляд.
– Что? Не может быть! Ведь ты не выказал по отношению ко мне никакого осуждения. И потом, ты бы никогда…
– Не стал твоим любовником? Но я же стал им, верно? Естественно, я задавался вопросом, кто твои родители. Ты жила на Дейматосе – острове, который тесно связан с именем Дейлоса, и в конце концов я предположил, что ты имеешь к нему какое-то отношение. Тут нет ничего странного.
Она продолжала озадаченно смотреть на него, и он продолжал мягким тоном:
– Ты с таким упрямством твердила, что у тебя нет семьи. А еще я заметил, как ты удивилась, узнав, что закон, запрещающий мужчинам обижать женщин, на самом деле действует и соблюдается, и что те немногие, кто его нарушает, являются преступниками.
– Ну хорошо. Допустим, ты догадался, кто я, но почему же ты молчал о своих догадках?
– Я не молчал. Я поделился ими… с Полонусом.
– С Полонусом? – Она побледнела и чуть не лишилась дара речи. – Почему именно с ним?
– Потому что Полонус знал Дейлоса. Он находился в числе его сторонников.
Еще одно потрясение! Он крепче обнял ее, чтобы она не упала.
– Не может быть, – возразила Персефона. – Полонус – уважаемый, почтенный… член Совета, твой дядя.
– Все правильно. Он замечательный человек, но в юности, или, как он говорит, в «непутевой юности», он поддерживал Дейлоса, как и сотни других акоранцев, в основном молодых людей.
– Сторонники Дейлоса погибли в схватках с Атрейдисом.
– Погибли воины-предатели, но подавляющее большинство его сторонников помирились со своими семьями. Они вернулись к обычной жизни, а некоторые, такие, как Полонус, даже заняли весьма ответственные посты в государстве.
– Помирились? – Персефона печально покачала головой. – Существовала по крайней мере одна семья, которая не захотела идти на примирение.
– Ты говоришь про семью твоей матери? – спросил Гейвин.
– Да. Она тоже была сторонницей Дейлоса и безгранично ему доверяла. Когда родилась я, ее родные отреклись от нее.
– И тогда она переселилась на Дейматос? Персефона кивнула.
– Она не хотела иметь ничего общего с остальным миром и полагала, что мне будет лучше вдали от него. Ей казалось, что, если люди узнают о моем происхождении, они отвернутся от меня.
– Она ошибалась. Надеюсь, сейчас ты поняла ее неправоту.
– Могла ли она рассчитывать на что-то другое? К Дейлосу навсегда прилепилось прозвище «предатель». Да и кто осудит людей за то, что они его так называют? Он делал ужасные вещи.
– Он, а не ты. Дети неповинны в грехах своих отцов. Тебя нельзя осуждать за то, что делал Дейлос.
– Во мне его кровь, и я передам ее своему будущему ребенку.
– Ну и что? Какая разница, что течет в наших жилах? Мы сами строим свои судьбы, и только нам
