водой. Но тот участок покороче.
Джоанна кивнула. Конечно, слова Даркурта пугали, но можно было утешаться тем, что без воздуха придется уже плыть чуть меньше. Они почти без усилий миновали тяжелый участок реки. Когда Алекс вынырнул, увлекая за собой Джоанну, она с удивлением обнаружила, что дышится ей легче. С облегчением вздохнула и, широко улыбнувшись, несмотря на то что зубы выбивали дробь, промолвила:
– Мы ведь почти выплыли, не так ли?
– Да, почти, – подтвердил Алекс. – Сейчас ночь, но я надеюсь, что луна еще на небе. Ты поймешь, что мы подплываем к выходу из пещеры: там увидишь слабый свет. А после кромешной тьмы он, возможно, покажется тебе ярче солнечного.
Джоанна закивала – ей не терпелось преодолеть поскорее остаток нелегкого пути, однако Даркурт отчего-то медлил.
– Когда увидишь свет, – наконец проговорил он, – приготовься.
– Приготовиться? – удивилась она. – К чему же?
– Река выходит на поверхность недалеко от входа в пещеры. А там есть… небольшой водопад.
Нет, должно быть, он шутит. Наверняка шутит. Они пережили взрыв, проплыли по подводной реке, даже без дыхания, а теперь еще и спускаться с водопада. Этого не может быть!
– Ты ведь умеешь нырять? – с надеждой спросил Даркурт.
– Я ныряла в Хоукфорте, – ответила Джоанна, – но совсем немного.
– Река вытекает в глубокий бассейн с песчаным дном, – сказал Алекс. – Ты отлично справишься.
Она только сейчас смогла по-настоящему оценить развлечения Атреуса и Алекса.
– Надеюсь, ты не будешь на меня в обиде, – хмыкнула она, – но, по-моему, ваш отец назначил вам слишком легкое наказание.
– Наша мать была того же мнения. Ты готова?
Нет, не готова, но это не имеет значения. Джоанна вдохнула, выдохнула и последовала за Даркуртом.
И почти сразу же услышала рев водного потока, а непроницаемая тьма стала рассеиваться. Джоанна смогла различить силуэты высившихся над ними скал и впереди увидела что-то, напоминающее блеск воды.
Лунный свет. Они почти выплыли. Еще минута, и…
– Головой вперед! – закричал Алекс, перекрикивая шум водопада. – Как только ударишься о песок, тут же всплывай.
Ударишься! Ну и словечко. Лучше бы сказал «заденешь» песок, или «прикоснешься» к песку, или…
Ее вынесло из пещеры внезапно, ночной свет ослепил привыкшие к темноте глаза. И тут же Джоанна почувствовала, как летит вниз, причем, похоже, желудок намного опережает тело. Перед ней что-то промелькнуло – должно быть, это Алекс, а потом, едва успев набрать в грудь воздуха, Джоанна ударилась о воду. Был ли еще песок, неизвестно, но Джоанна точно помнила, как начала грести наверх. И уже через мгновение рука Алекса подхватила ее. Он быстро подплыл к берегу, выбрался из воды и помог Джоанне.
– Мы сделали это, – сказал он, прижимая ее к своей груди. – Господи, мы действительно сделали это!
Выплюнув воду, Джоанна посмотрела на него.
– А что тебя, собственно, удивляет? Ты сколько раз проделывал это?
Даркурт рассмеялся с явным облегчением.
– Я это делал, когда был молодой и глупый. Мне бы в жизни не пришло в голову повторить это безумство, да еще с женщиной, которую должен беречь от опасности. Безумие, чистое безумие! Я не должен был позволить ей оказаться в такой ситуации.
– Позволи-ить? – елейным голоском переспросила Джоанна. Если бы они говорили при других обстоятельствах, она бы решила, что у Алекса временное помутнение рассудка. Впрочем, возможно, так оно и было.
– Вот что, Джоанна, – проговорил он, подступая к ней, – мы, конечно, можем пикироваться с тобой по эту сторону горы всю ночь. А можем и поискать подходящее место для ночлега, упасть на мягкий мох и подумать о том, что делать дальше. Я, как человек опытный, порекомендовал бы второе.
Джоанна закашлялась.
– Знаешь, честно говоря, в данный момент мне даже нечего тебе возразить, – сказала она.
Он прижал ее к себе.
– Как же милосердны боги!
Лишь через несколько минут пути Джоанна поняла, что Алекс по-прежнему обнимает ее.
– Почему же мы не останавливаемся?
– Остановимся, еще успеем. – Он увлек ее глубже в лес, граничащий с рекой. Деревья росли тут так густо, что лунный свет едва проникал в чашу. Их опять окружила полная тьма.
Наконец Алекс уложил Джоанну на землю, но сам не лег. Вместо этого он вынул из ножен меч, положил их рядом, а клинок бережно обтер мхом.
Джоанна молча смотрела на него, а потом спросила:
