смотреть на него. Атрей тоже переоделся – в складчатый льняной килт и сандалии. Волосы он перетянул простой кожаной лентой – казалось, он ее и не снимал. О титуле напоминал только массивный золотой браслет на левом предплечье. К этому властному мужчине Брайанну непреодолимо притягивало, и она даже не понимала, почему должна противиться влечению.
Не будь он ванаксом...
Она прогнала глупую мысль и заговорила о другом:
– Ты не рассказал родным обо мне.
Он пожал широкими плечами, и она невольно перевела на них взгляд.
– Это касается только нас двоих.
– Спасибо. Рано или поздно они все равно узнают, но мне бы не хотелось падать в их глазах.
Атрей прислонился к поручням, скрестил руки на мускулистой груди и внимательно посмотрел на Брайанну:
– А в моих, Брайанна? Мое мнение что-нибудь значит для тебя?
– Разумеется. – Гораздо больше, чем чье-либо, но признаться в этом она не могла.
– И все-таки ты и остальные члены «Гелиоса» решили... Что вы решили? Свергнуть меня?
Заменить человеком из народа, скорым на обещания и необдуманные решения? Ты этого хочешь? Она сухо возразила:
– Никто из моих знакомых в «Гелиосе» не стремится свергнуть ванакса Акоры.
– А вот Дейлос иного мнения. Он твердо намерен убить меня и захватить власть.
– Дейлос никогда не принадлежал к «Гелиосу».
– Зато использовал его. Объясни, как вы вообще с ним связались?
Брайанна заколебалась, разрываясь между решимостью защитить друзей и желанием помочь Атрею понять, что ими движет.
– Я знакома с людьми, замешанными в покушении; я часто беседовала с ними. Кажется, они пытались выяснить, на чьей я стороне. Наконец меня пригласили на тайное собрание.
– Собрание? И часто их проводят?
– По-разному, но всегда в неофициальной обстановке. Именно поэтому я просто не понимаю, почему в сообщники Дейлоса записали членов «Гелиоса».
– Потому, что он не любитель посидеть ночью вокруг костра, попивая вино и мирно беседуя?
Она изумленно вскинула броци:
– Откуда ты?.. Не важно. Скажем так: в «Гелиосе» он не нашел бы своих единомышленников.
– Еще неизвестно. Среди молодежи из «Гелиоса» – ведь почти все его приверженцы молоды, верно? – могли найтись те, кому недостает дисциплины и руководства. А Дейлос в состоянии обеспечить и то, и другое.
– Если идеалист молод, это еще не значит, что его легко одурачить. «Гелиос» всецело предан делу мира. Некоторые мужчины даже не желают обучаться воинскому искусству – считают, что в нашей культуре насилие занимает неоправданно важное место.
На этот раз удивился Атрей:
– Воинскому искусству мы учимся, чтобы защищаться. Что в нем плохого?
– По-моему, ничего, но не все разделяют это мнение. В том-то и дело: люди имеют право на собственную точку зрения и свободу ее выражения.
– Это право у них есть уже сейчас. Всякий, кто не желает учиться воевать, может открыто заявить об этом – и его не примут ни в один отряд.
– Вот именно! А надо, чтобы юноши не боялись отказываться воевать и знали, что за это их не будут презирать.
– Так что же нам, восхищаться их нежеланием защищать свой дом и близких?
– Зачем вообще нужно это презрение или восхищение? – парировала Брайанна. – Почему нельзя просто уважать чужую точку зрения?
– Потому что таким уважением врага не испугаешь – ни внутреннего, ни внешнего. Должно быть, Дейлосу ваш «Гелиос» показался подарком небес.
– Тебе-то откуда знать?
– Верно, этого я не знаю, – грустно согласился Атрей. – Будь добра, напоминай время от времени.
Эта просьба озадачила ее. Брайанна задумалась о рассудительности Атрея, когда он вдруг спросил:
– А эти мужчины из «Гелиоса» – они и вправду мужчины?
– Атрей! – возмутилась она.
– Молчу-молчу, – поспешил заверить он. – Кажется, я начинаю понимать, какая смелость нужна, чтобы отказаться от того, что большинство окружающих считают обычным и необходимым. Если человек убежден в своей правоте, а не просто трус, он может иначе принести пользу Акоре.
– Ты правда так думаешь?
