Богдан переводил ошалевший взгляд с меня на Арагона. На секунду мне показалось, что глаз под повязкой тоже лезет из своей орбиты, догоняя здоровый.
— И которыми управляешь ты? — не утерпел я.
— Если бы…
Арагорн подозрительно покосился на меня, тяжело вздохнул, пробормотал себе под нос что-то вроде «Умный больно!», но продолжил:
— Да, частью законов управляю я. И главное, что для меня важно, — это динамика развития миров. Пока они развиваются стабильно, пока идет эволюция, все нормально. Но тут в игру вступают силы, которые порождаются разумными существами. Проще говоря, боги, в которых верят люди и всякие прочие эльфы с орками, почитаемые духи предков, сказочные существа и прочий мелкотравчатый сброд. Они…
— Слушай, я Андреева читал, — перебил я бога. — Эгрегорная теория — не квантовая физика, в ней разобраться проще.
Арагорн скривился, но все-таки продолжил:
— Читал он… А если читал, то должен понимать, что эти энергетические сучности готовы на любую пакость, лишь бы сохранить свое влияние. Войны между ними идут нешуточные. Но хуже всего то, что во многих мирах из-за них тормозится развитие. И вот тогда на смену порядку приходит хаос, после которого не остается ни разумных, ни тех, кому они поклонялись. А потом все начинается сначала…
— Лаборанты иногда моют чашки Петри от плесени, — бросил в пустоту Богдан. — Да, профессор?
— Еще скажи, что лучшее средство от головы — гильотина!
Бог задумчиво посмотрел в огонь, помолчал и продолжил:
— Единственное, что может противостоять этому закону, — гармонизация развития миров. Да и Хаос не всегда зло, если ему не удается окончательно уничтожить мир, то в результате войны получается нечто новое, с одной стороны — измененное, но, с другой, сохранившее лучшее из старого. Земля — результат завоевания вселенной Хаосом. Ее когда-то выбросили из веера миров и изолировали. Ваши миры, те, которые выбрали вас стабилизаторами, еще способны преодолеть кризис. Есть вообще безнадежные, там Хаос будет благом. Есть те, которые развиваются стабильно и динамично…
Глядя на заскучавшего Богдана, я понял, что лекция о мироздании и борьбе бобра с ослом утомила и его. Пора менять тему. Переходить ближе к телу. Тем более что мягкий бок Жужуки еще недавно был совсем рядом, и можно надеяться, что после всех разговоров я окажусь там же — около моей зелененькой «сестрички»:
— А что там с Лофтом? За что его заточили?
Арагорн выдохнул, зло посмотрел на наши недоумевающие физиономии и продолжил:
— Лофт попытался изменить закон, за что и поплатился. Однако он оказался прав по крайней мере в оценке значения веры разумных. Сейчас Хаос проникает в те миры, которые казались вполне благополучными. Там не было стандартного для предкризисных состояний застоя, миры жили нормально… Пока не начали накапливаться погрешности, которые можно объяснить только теми идеями, которые высказывал Лофт. Я хочу попробовать использовать его идеи…
Бог глубокомысленно замолчал. Богдан, почесав подбородок, недоверчиво посмотрел на Арагорна и, подумав, все же решился:
— Похоже, ничего не остается, как подхватить знамя, но что-то мешает?
— Ничего, — сморщился Арагорн. — Ничего, кроме законов Мироздания, которые я сам установил. Поэтому придется ждать удобного случая, той самой минимальной погрешности, которую предсказал Лофт. А случай этот наступит — или я не бог удачи. В общем, теория закончена, теперь о практике. Нарушить закон может только… Хаос. Точнее, его слуги. Пришлось немножко подыграть одному товарищу, сделав за него половину дела. Зато теперь у меня есть достаточно надежный источник информации о действиях «противной» стороны. Так что — держите!
Порывшись в складках своей хламиды, Арагорн вытащил пару амулетов, похожих на армейские медальоны: простенькие металлические пластинки на тонких ремешках.
— Надевайте и постарайтесь, чтобы оружие у вас было под рукой, даже когда вы спите. Когда наступит «час икс» — не знаю, но в ближайшее время — точно.
— А что за источник информации? — заинтересовался Богдан.
— Неважно. Вам этого знать не стоит. Вдруг подумаете ненароком о нем в неподходящем месте? — отмахнулся Арагорн. — В общем, готовность номер один, а там посмотрим…
Видимо, бог в качестве эффектного завершения разговора придал нам приличное ускорение, так что через мгновение я очутился на волокуше. Причем сапоги возникли из воздуха с некоторым опозданием, смачно шлепнув меня по лицу. Зато сухие и теплые!
Глава 39
Оказалось, что я продрых до вечера. Волокуши больше не парили над землей. Духи воздуха расселись по упряжи, самые шустрые, у которых хватало сил на проказы, теребили меланхоличного быко-медведя. Зачем — непонятно, наш «гужевой транспорт» лишь изредка дергал ушами, не прекращая медитацию на какую-то значимую для него точку под ногами.
Орчихи бойко перетаскивали скарб из упряжек в наспех поставленный шатер.
Дождь прекратился, на западе облака разошлись, в просвет брызнуло солнце, отразившееся в капельках воды на мокрой траве.
Я натянул сапоги, встал в полный рост и невольно залюбовался пейзажем.
Орочья армия разбивала лагерь на зеленом склоне, полого поднимавшемся на юг. На его гребне маячило несколько десятков всадников на волках, а все пространство, доступное взгляду, занимали шатры и палатки, стада овец и кабанов, стаи ездовых тварей и множество снующих туда-сюда орков.
— Гей, Мышкун, чего встал столбом? — раздался звонкий голос Жужуки. — Распряги рогатого да отгони к старому Жировику, там для зверья похлебку варят! Да не шемоняйся голышмя, сейчас халат принесу!
Пока я возился с упряжью, орчиха успела сбегать в шатер и теперь тащила мне что-то, переливающееся на солнце. Когда до меня дошло, что это, я охнул от восхищения.
Честно говоря, не ожидал, что стану обладателем такой роскоши. Халат был крыт узорчатой парчой, блестевшей золотом и зеленью. По орочьей манере, в рукава и в спину вшиты полосы из толстой, способной выдержать сабельный удар кожи, а на груди и на плечах поверх ткани — металлические пластины, покрытые затейливым узором. Кажется, эта техника называется травление: на полированной до зеркального блеска стали извиваются шершаво-черные змеиные тела.
— Ух ты! Красота какая!
— Ты еще свою броню не видел, братишка!
Натянув свежую рубаху, запахнувшись в сухой халат и подпоясавшись, я почувствовал себя первым красавцем в округе. Жужука была того же мнения.
— Гони рогатого к Жировику! — проворковала она, обласкав взглядом. — Потом на броню посмотришь, некогда нынче!
— А откуда все это?
— Брат дал. Давно себе купил… А теперь сказал: негоже великому воину в бой в рванье идти.
— Это я-то великий воин?
Мнение орков показалось мне странным, но спорить я не стал. Пусть кем угодно считают, хоть земным воплощением Того, Кто Носит Золотой Щит. У меня сейчас другие проблемы.
Жировик и впрямь оказался самым жирным орком из тех, что я видел. Мужик — поперек себя шире — мало уступал габаритами упряжным зверям, вокруг которых суетился. На огромном костре в котлах кипела вода, а быко-медведи, кабаны и еще какие-то твари, похожие одновременно на носорогов и бородавочников, только с роскошными гривами, нетерпеливо переминались с ноги на ногу в крохотном
