или высокомерия не исходило. Пожалуй, загадка – да. Но казалось, что отгадка где-то на поверхности. Вот вернется за ней Митина спасительница и сама все расскажет и объяснит, кто ей Митя.
– Ну, идем, чайку попьем, – позвала появившаяся из другой двери Агата.
– А Митя?
– Митя? Какой Митя?
Поля даже испугалась.
– Митя. С которым я пришла.
– Ну какой он Митя. Он – Диша. Это ты, что ль, выдумала Митей его обзывать?
– Я думала Дмитрий – Митя, – растерялась девушка.
– А ты б его все-таки спросила для начала.
– Он не был против.
– Ну, имя-то коверкать – это вот к чему и ведет… К зигзагам всяким. Ладно, пойдем на кухню. Он лежит сейчас. Чистится. Ему хорошо. А мы отдохнем.
Надо же! В жизни бы не догадалась Митю так называть! Диша… Вот смех! Чудачка эта Агата все-таки. Полина шла через огромную гостиную, полупустую, всего-то и мебели: ковры и три дивана буквой П. Сквозь три окна виднелись те самые башенки, которые всю жизнь так нравились ей. Вот, оказывается, кто тут хозяйка! Из гостиной они попали в коридор, прошли мимо закрытых дверей комнат, в которых явно кто-то был: слышались покашливания, голоса, звуки радио.
– Тут у меня лечатся. А мы сейчас на жилую половину идем, – пояснила Агата. – Запоминай дорогу.
Телеса ее колыхались под рубашкой, часть волос выползла из заколки и упала на плечи.
– Жарко, – пожаловалась хозяйка невиданных хором. – А что сделаешь? Все приходят никакие, всех знобит, всех колотит. Приходится обогревать. И ведь что обидно: приведешь в порядок, душу вложишь, вроде ожил человек, все понимает… А потом опять. И денег ведь лечение стоит каких – им плевать. Пустые внутри. Бездонные бочки. Их дела. А некоторых жалко.
– А что – Ми… то есть Дмитрий – он тоже? Тоже за этим к вам приходит, да? – решилась спросить Поля.
– Он за всем приходит. И за этим, и за тем. Особ статья – Диша. Хотя тоже – лежит сейчас, колотится. Ты должна была смотреть! Прохлопала!
– Но он мне ничего не говорил…
– Жила у него? Кайф ловила? Сантиметры давал? А для него что-то сделать, а? Ты где его отхватила? – покосилась через плечо Агата.
Поле вдруг стало нестерпимо стыдно. Как сказать правду? В поезде она его отхватила? И не обманешь…
– Мы в Питер вместе ехали, – уклончиво сказала она.
– В поезде, значит. Да, Дишка совсем с пути сбился.
Они миновали арку и оказались в совсем других покоях. Просторное помещение с колоннами, метров сто площадью, не меньше, очевидно, получилось из нескольких больших комнат. Тут были и диваны, и большой обеденный стол с канделябрами, и огромная кровать с прозрачным розовым балдахином. Прямо за удивительным королевским ложем шел кухонный отсек, с плитой, холодильником, стеклянным столом и всем, что полагается иметь образцовой хозяйке на кухне.
– Вот. Пришли. Добро пожаловать – мои просторы. Тут я и сплю, и гостей принимаю, и ем. Удобно.
– Красиво у вас, – восхищенно произнесла Полина, оглядывая невиданное роскошество.
Агата включила электрический чайник и уселась за кухонный стол из толстенного стекла.
– Сейчас вскипит. Ты какой будешь?
– Мне все равно. Зеленый.
– Я про зеленый и спрашиваю: какой?
– Какой вы будете, такой и я.
Агата, не вставая с места, взяла с подноса две чашки, банку с чаем, насыпала зеленого порошка в каждую чашку, залила кипятком.
– Японский будем пить, – пояснила она.
Сидела она развалившись, через стекло были видны ее ноги-тумбы и все остальное.
– Пей, готово, – предложила Агата. – Я тут все под себя устроила. За день так намахаюсь с этими своими чебурашками, что, как пожру, в сон клонит. Ну, я – прыг! И спать! А утром спросонок есть захочу, сразу хоп со стола кусок. Рационально.
– Просто потрясающе! – убежденно сказала Поля.
Отхлебнули чай.
– Ты хоть понимаешь, что он из приличной семьи? – мирно и даже не вопросительно, а как-то лениво произнесла Агата.
– Я тоже из приличной, – ответила Поля.
– Ну, это ты брось. Ну из какой ты приличной? Самой не смешно? Девка в поезде знакомится неизвестно с кем, идет к нему жить. В какой приличной семье такое позволят? Кто допустит?
– Меня не пускали, я не послушалась. – Полина только сейчас начала смотреть на ситуацию со стороны.
– Знаешь, приличные – они так не пустят, что их послушаются. Вот это и запомни. Так что не сравнивай.
– Но Ми… то есть Дмитрий… сам…
– Диша – мужик. Понимаешь? Другая часть человечества. Он, может, пресс качает, а ты: любовь, любовь! А где твоя любовь, если ты в его доме спишь, а он в это время неизвестно где и с кем дурью балуется? В чем любовь-то?
Поля не знала, что ответить. Она вообще ничего не понимала, что сейчас происходит. Агата не ругала, не задевала ее. Она просто как бы сама с собой разговаривала. Полина была ей даже не собеседница, а часть мебели, что ли.
Агата отхлебывала чай, отдувалась. Поля тоже наслаждалась чаем. Неслыханно вкусный.
– Пойду на Дишку гляну, как он там, – встала Агата.
– А мне с вами можно?
– Пойдем. Его комната здесь, на моей половине. Он сейчас дремлет. Ты на него посмотри, но не тормоши. К вечеру оживет. Днюху твою отпразднуем.
И правда: комната была совсем рядом, за стеной Агатиных просторов. Мягкий ковер, кровать тоже под балдахином, только не прозрачным, а синим, шелковым. Аппаратура новейшая, пара кресел у окна, даже телефон. Митя лежал с закрытыми глазами, рука покоилась на подушке, из вены на локтевом сгибе торчала игла, для надежности закрепленная пластырем. Агата посмотрела на бутыль, из которой капало в Митин организм лекарство.
– Тут пока делов надолго. Пойдем еще чайку примем на грудь.
Опять уселись у стола. Агата выставила из холодильника тарелки с колбасно-ветчинными нарезками, кивнула: ешь. Все было невероятно вкусно. В этой, хозяйской, половине царил совершенно особый покой. Ни о чем плохом не думалось. Так бы и остаться тут на всю жизнь.
– Ты тоже поспи, чего так маяться, – зевнула Агата. – И я посплю. От жары этой все время спать хочется.
Поля кивнула и пошла к Митиной комнате.
– Ты куда? – недоуменно поинтересовалась Агата.
– Туда, поспать, я на краешке лягу.
– Ну ты даешь. Он там лечится! Процедура у него. Иди вон – на мою кровать бросайся, не утони только. А я с другого бока. Тут у меня еще пять человек ляжет – и не тесно будет.
Поля растянулась на кровати. Хорошо! Давно ей не было так хорошо, как тут, у Агаты. Счастливый Митя, что может вот так, запросто, открыть своим ключом ее дверь! И даже комната у него тут своя… Агата наверняка подруга его мамы. Или родственница. Вон как про семью говорила!
Давно она так спокойно не спала. И так радостно не просыпалась. Открыла глаза, увидела розовый
