шнуровке, бергшуэ, специально созданные для ходьбы по горам. Здоровая, надежная, полная сил молодая мать семейства. Залюбуешься.
Крутой поворот – и перед ними солидный крестьянский двор. Большой хозяйский дом в четыре этажа, обшитый деревом, покрытый черепицей. Ставни на окнах.
– Зеленые!.. – ахнула Таня.
– Дом подкрашивали летом и ставни поменяли. Дети так решили, – кивнула Ольга. – А ты у себя сиреневые сделала?
– Конечно! Я с первого взгляда в них влюбилась.
– Мне тоже нравились сиреневые. Ну ладно, к тебе теперь буду приезжать любоваться.
Их уже выбежали встречать. Тане на шею бросилась девочка лет восьми, прижалась к ней, засмеялась, заворковала в самое ухо, шепелявя, на швейцарском немецком:
– Ты мое счастье, ты мое сердце…
Танино сердце растаяло окончательно.
– Ах ты моя радость, – засмеялась она, целуя пухленькую щеку ребенка.
Вот они, Олины воспитанники. Дети с синдромом Дауна. Любимые чада. Удивительно, сколько в их сердечках добра и тепла, как щедро дарят они свою любовь окружающим. Их немало на белом свете: на семьсот новорожденных детей приходится один такой ребенок. У них вместо сорока шести хромосом – сорок семь. В норме – 23 пары хромосом. И вот при некоем сбое системы двадцать первая хромосомная пара вместо двух обладает тремя копиями. Дети с таким хромосомным набором особенные. И подход к ним нужен особенный. Рождаются они почти на одно лицо, с узкими глазками, слегка плоскими лицами. Они труднее постигают человеческие правила, но постигают. Однако на добро отвечают таким редким добром, какое почему-то полноценным людям неведомо. О них говорят: сердце, где обида не живет. Зачем-то Бог посылает таких малышей людям. Раньше думали, в наказание. Сейчас, когда научились находить с ними общий язык (а общим языком оказался язык любви, терпения, добра), стали думать иначе. На радость многим они приходят в этот мир. К тем, кто разучился видеть эту простую радость, но кому дается шанс что-то исправить в своей окаменевшей душе. Люди учатся у них доброте, отзывчивости, заботливости.
Все вместе пошли смотреть на лошадок. Большая компания – семь воспитанников, Олины сыновья, две воспитательницы.
– У Оли тут настоящий Ноев ковчег, сейчас увидишь, – весело предупредила Таня оживленную Дану.
– У нас два жеребенОка, – старательно выговорил по-русски младший Олин сын, Маркус.
– И телятки есть, и – смотрите, кто это? Такие малюсенькие, но настоящие! Ягнятки! – показывала Оля. – А там подальше, с той стороны, поросятки.
– Кто же за ними ухаживает? – удивилась Дана.
– Мы все друг за другом ухаживаем, – убежденно сказал Танин крестник, Олин старшенький, Петер. Его русский язык был вполне правильным, только интонации слегка отличались.
– Петя прав, – подтвердила Оля. – Лошади – лучшие доктора. Некоторых детей привезли совершенно ушедшими в себя. Ничему не радовались, в контакт не вступали. Привели к лошадкам, стали их потихонечку сажать в седло. Мало-помалу – залопотали. С лошадками! У них удивительный контакт налаживается. И благодаря этому контакту с животными дети потом начинают общаться с нами. Мы лошадок чистим, коровок моем. Коровки дают нам молоко.
Последние фразы Оля произнесла на швейцарском немецком, чтоб было понятно всей честной компании.
– Из молока получается сыр! – тут же вступила в разговор толстушка, так радостно встретившая Таню.
– Ты любишь сыр? – спросила Таня.
– И мед! И орехи! – ответила хохотушка.
Вспомнилось вдруг Тане, как прилетела она однажды к Оле, когда та была Маркусом беременна. Вокруг малыши-подопечные, Петер с ними, Оля с животом… Таня из самых лучших дружеских чувств поинтересовалась:
– Оль, а ты не боишься, что вот ты беременная, а вокруг дети неполноценные… Ну, беременным надо на красивое смотреть…
– Эх, Тань, чего-то ты еще не разглядела… Они же и есть – красивое. Они – моя жизнь.
Только сейчас – ах, сколько же лет зря прошло! – Таня поняла те Олины слова…
Вечером, уложив детей, собрались за большим столом. Привычная русская кухня: салат оливье, пироги с капустой и грибами.
– Я редко готовлю, но если уж готовлю, то наше, чему дома научили. Бруно очень любит, но говорит – часто такое есть нельзя, толстыми станем. А я и так вон какая стала, – говорила Оля, расставляя тарелки.
Бодрый Бруно, вернувшийся из города после работы, помогал жене.
– Ты посмотри, – заметила Дана, – я после работы еле живая, ни на что не способна…
– У нас воздух другой, – пояснил Бруно. – Я люблю Москву, но не могу там дышать.
Он вполне прилично говорил по-русски.
– Тань, – вспомнила Оля, – ты новые рецепты привезла какие-нибудь?
Заметив удивленный взгляд Даны, она пояснила:
– Мы с ребятами учимся готовить. Я собираю коллекцию рецептов, чтоб было быстро, вкусно и легко готовить. У нас с Танькой уговор: лучший подарок – новый рецепт.
– Подожди-подожди, я что-то специально запоминала для тебя. Вот, ты про холодные супы помнишь? Вы с ними готовите холодные супы?
– Нет! Забыла напрочь про них! А ведь как удобно. И безопасно!
– А главное – быстро! Я тут у вас видела в магазине продают уже вареную свеклу, даже нарезанная есть в собственном соку. Вам надо только достать, смешать с кефиром или йогуртом (я не помню, Оль, есть у вас кефир тут?), нарезать петрушку, укроп, лучок зеленый, свежий огурчик и пару вареных яиц.
– Вкуснота! – вздохнула Оля. – Как же это я забыла?
– Я тоже могу идею подкинуть, – предложила Дана. – Авокадо с креветками. Полезно, вкусно, легко, красиво. Разрезаешь авокадо вдоль на две половинки, косточку, конечно, вынимаешь, внутрь кладешь креветки горкой (можно отварные, можно чуть обжаренные), можно чуть посолить, поперчить, полить соком лимона – обязательно.
– Это супер! – застонали голодные подруги.
– Я еще десяток таких рецептов могу тебе подарить, а то я с пустыми руками у тебя в гостях оказалась, – предложила довольная Дана.
– Авокадо завтра же будем делать с ребятами, полезная вещь и легкая, как раз вас отвезу в город и в магазин заеду, куплю все, что надо…
Стол между тем был полностью накрыт, аппетит у всех разыгрался.
– А Люция придет? – спросила Таня.
Люция, подруга Бруно и Оли, была человеком особенным. Тане очень хотелось, чтобы Дана на нее посмотрела.
– А она уже тут, паркуется. – Ольга приветливо замахала рукой в окно.
В гостиную вошла коротко стриженная яркая дама в кашемировом свитерочке, юбке до колен, обтягивающих ногу высоких сапожках из мягкой кожи.
– Эй, привет честной компании! Таня, рада тебя видеть! – оживленно приветствовала она друзей.
– Смотри внимательно и скажи, сколько ей лет, – шепнула Таня подруге.
– Раз ты спрашиваешь, значит, много. Ну – пятьдесят. Да? – ответила Дана.
Таня незаметно взяла ее ладонь и вывела пальцем «82».
– Не может этого быть! – отказалась верить цифре Дана.
– Другая жизнь, – пояснила Таня.
