Неописуемое счастье доставили они своим фанатам, разбрасывая со сцены надувные шарики, еще не надутые. Горстями швыряли толпе, припевая:
Обезумев от счастья, влюбленные девицы надували доставшиеся им шарики. А на шариках – о-о-о-о! На каждом – любимое личико кумира. Сколько было восторженных слез, поцелуев в резиновые губы резиновых портретов! И – вернувшихся на следующие концерты ненасытных любительниц подобного рода сувениров.
А было – вынесли на сцену «подушку счастья».
Что за подушка счастья такая? Кто объяснит?
Ну пришла одному из них прикольная мысль – на скорую руку порадовать верную публику.
Суть вот в чем.
Выносится огромная красная атласная подушка. Зрителям сообщается, что вот сейчас, на глазах всех собравшихся, произойдет обыкновенное чудо. Всем будет дарована настоящая любовь.
Минуточку: вот они зарядят подушку этой самой любовью.
Смотрите!
Красавцы обнимают, тискают, целуют подушку. Танцуют с ней, склоняются в танце, падают на нее. Зал стонет. Ждет. Что будет. Все жаждут обретения любви. И – ура! Мгновенно расстегивается «молния» на красной наволочке (все продумано: сначала хотели ножом вспарывать, потом отказались от жестокой сцены) – так вот: «молния» расстегнута, в зал летят заряженные любовью перья!
Перышки, как снежинки, целенаправленно выпархивают в зачарованный, заколдованный бесплатной раздачей любви зал. Со сцены на них направлена воздушная струя. Ах, какой волшебный снегопад! Жадные руки ловят себе «любовь». На счастье. Всю жизнь теперь будут хранить!
То, было дело, как-то картами игральными кидались, где сами были изображены в виде валетов и королей. Условие состояло в том, чтобы собрать всю колоду, тогда получишь главный приз: выйдешь на сцену, и тебя поцелуют твои кумиры.
Ой, что творилось!
Дружба без лишних слов
Леся, когда первый раз шла к ним, боялась, что предстанут перед ней заносчивые наглые себялюбцы, которым наплевать в душу ближнего – самое главное удовольствие. Приходилось уже встречаться с такими любимцами удачи. Капризы, истерики, унижение окружающих – неужели ради таких сомнительных удовольствий пробивались они к известности?
Почему бы и нет? Есть же давнее выражение – «вылез из говна и запел». И чем глубже в навозе сидел, чем больше усиливался к звездам пробиться и прибиться, тем громче и ароматнее «пение» пробившегося. Вблизи такой звезды долго не продержится никто. Ведь то, откуда вылез «певун», слишком явно будет давать о себе знать и помнить.
С этими ребятами все получилось наоборот.
Они оказались внимательными, предупредительными, даже услужливыми и очень скоро стали верными Лесиными друзьями.
А почему так вышло? Что было в Лесе, вызвавшее их доверие?
Конечно, дело она свое знала, как никто другой. Не утомляла. Понимала их с полуслова. У нее обнаружился безупречный вкус, природный такт. И – понимание. Шутки она умела поддерживать, как никто другой. Тем более шутки у них были какие-то полудетские, подростковые, близкие ей. Они так искренне радовались ей, так интересовались ее жизнью, что быстро стали не чужими.
Со стороны она на себя взглянуть не умела. Цену себе и не представляла. Не понимала, какое впечатление на людей производит.
Она бы недоверчиво смеялась, если бы ей кто-то сказал, что у нее прекрасные глаза, так и притягивающие своей глубиной и теплым вниманием, светящимся в них. Она бы не поверила тем, кто восхищался бы ее стройностью, ладностью. Она была привлекательной, интересной, красивой – даже в общепринятом понимании этого истертого слова, но понятия об этом не имела. И именно это придавало ее облику дополнительное обаяние. И было в ней при этом нечто неуловимо беззащитное.
Вот, с одной стороны, профессионально сильные руки, меткий глаз, понимание задач свидетельствовали о ее умениях, хватке, а при этом хотелось рядом с ней рыцарствовать, защищать. Может быть не всем, не все так чувствовали. Но ребята из группы относились к ней именно так, по-рыцарски.
Леся, с ее обычной сдержанностью, старалась не показывать, насколько хорошо ей с ребятами. Еще не так поймут. Но слова часто оказываются совершенно лишними. Без них – лучше. Ведь все само по себе, без всяких слов, обозначается и проступает в воздухе, в атмосфере. По атмосфере помещения вполне можно определить, какие люди в нем собрались и как друг к другу относятся.
Атмосферу ребята создавать умели. Может быть, в этом и заключался секрет их повсеместного успеха. В отличие от многих других попсовых групп, группок, группочек, соединившихся случайно, по хозяйской воле продюсера, полностью диктующего волю своим живым куколкам, «Гав-бои» были друзьями с самого раннего детства. Они выросли в одном дворе, ходили в один детский сад даже, не говоря уж о школе. Совершенно разные семьи, разные жизненные устремления родителей, разные воспитательные установки – а совпало, сложилось, срослось.
Филя
Филя, Филипп Петрушанский, сын театрального художника и балерины. Он с младенчества пасся, по выражению его бабушки, в театре, воспитался на классическом репертуаре. Воображение и фантазия Фили границ не имели. Большинство придумок и сюрпризов для зрителей – плоды его услужливой фантазии.
Впрочем, этим он прославился еще в детском саду. До сих пор хранит тогдашняя воспитательница, а ныне директор детского дошкольного учреждения Филину собственноручно изготовленную поздравительную открытку к Восьмому марта. На сложенном вдвое плотном альбомном листе изобразил ребенок сцены своей жизни в детсаду. Как умел, конечно. По-детски. Но гены папы-художника явно дали о себе знать. Вот растрепанный мальчик бьет ногой по мячу, вот девочку за косичку тянет, вот отодвигает тарелку с кашей (в тарелке значится – «каша»). Внутри открытки красовались стихи, сочиненные Филей, им же печатными буквами и написанные:
