расположенных вдоль бортов на батарейных палубах. Еще шесть малокалиберных пушек были размещены на верхней палубе. Со временем предполагалось заменить, все гладкоствольные пушки на корабле новыми орудиями Армстронга, как только они будут изготовлены. Жизненно важные части корабля защищал пояс из стальных плит толщиной 4,5 дюйма, укрепленных болтами на деревянной основе борта.
В августе и сентябре 1863 г. «Уорриор» крейсировал вдоль побережья Англии, часто заходя в порты и подолгу там простаивая. Во время стоянок корабль был открыт для посещения местной публикой, которая активно этим правом пользовалась. «Уорриор» был гордостью британского флота, и Адмиралтейство активно использовало его в пропагандистских целях, демонстрируя среднему налогоплательщику, что его деньги потрачены не впустую. Бэкон приводит веселую историю, связанную с одним из таких посещений, во время стоянки «Уорриора» в Ливерпуле. «В тот день на корабль пришло особенно много людей, которые буквально наводнили его помещения. Несколько девиц остановились прямо над световым люком офицерской кают-компании и, не обращая внимания на находившихся внизу лейтенантов, принялись нарочито щебетать на кокни, что в те времена считалось признаком остроумия. Офицеры некоторое время мужественно переносили это зрелище. Наконец, Фишер не выдержал и громко сказал: „Если бы эти девицы вспомнили, в каком состоянии их нижнее белье, они бы не останавливались прямо у нас над головами!“ Смущенные девицы быстро удалились»[65].
На «Уорриоре» для Фишера, как артиллерийского офицера, было большое поле деятельности. Во времена королевы Виктории от морского офицера прежде всего требовали блестящего умения ходить под парусами и управляться с такелажем. Артиллерийской подготовке уделялось гораздо меньше внимания. На нее смотрели скорее, как на неприятную, но неизбежную повинность. Однако Фишера это не обескураживало. Он много времени уделял тренировкам своих артиллеристов, и вскоре ему удалось добиться впечатляющих результатов. Молодой лейтенант пользовался авторитетом и любовью у матросов не только благодаря своим познаниям в артиллерийском деле. При погрузке угля он не гнушался носить мешки наравне с нижними чинами. В те времена такой поступок офицера и джентльмена выглядел, по меньшей мере, экстравагантным.
Вскоре Фишеру представилась хорошая возможность продемонстрировать блестящую выучку канониров «Уорриора». Это произошло в апреле 1864 г., когда корабль посетил один из известнейших людей XIX столетия — Джузеппе Гарибальди. Гарибальди находился в зените своей славы. Его имя и деяния приковывали к себе внимание всей Европы. Весной 1864 г. он побывал в Англии, и Адмиралтейство любезно предоставило ему возможность осмотреть некоторые корабли британского флота. Гарибальди ненадолго задержался на «Эдгаре»- флагманском корабле адмирала Дакреса и попросил доставить его на «Уорриор», которым больше всего интересовался.
Этот визит Фишер подробно описал в письме к своей тетке Катрин Уимпер от 28 апреля 1864 г.: «Затем он поднялся на борт к нам, адмирал представил его, он пожал руки лейтенантам, поклонился остальным офицерам и направился к месту, изрядно возвышавшемуся над палубой. Когда он поднялся туда, старший офицер взмахнул рукой, и все матросы корабля промаршировали вокруг по четыре в ряд строевым шагом под музыку гимна Гарибальди. 750 марширующих моряков, упитанных и хорошо экипированных, представляли собой внушительное зрелище. Гарибальди очень понравилось, и он сказал, что моряки маршируют прямо как солдаты… Полковник Пирс (сопровождавший Гарибальди) запел гимн Гарибальди, и все присутствующие итальянцы присоединились к нему, все они были очень возбуждены»[66].
Это письмо Фишера опровергает довольно распространенную легенду, будто моряки «Уорриора», которые в тот знаменательный день стройными рядами продефилировали перед именитым гостем, все как один пели гимн Гарибальди. С точки зрения здравого смысла обучить за несколько часов сотни матросов новому гимну было бы довольно проблематично.
Далее в распоряжение Гарибальди поступил лейтенант Фишер, который должен был продемонстрировать высокому гостю корабельную артиллерию. Канониры «Уорриора» не ударили лицом в грязь и блестяще продемонстрировали все возможные эволюции с орудиями. Фишер отметил, что его подчиненные работали с небывалым подъемом: «Мне кажется, если бы я сказал им, что Гарибальди желает, чтобы они столкнули все орудия за борт, они в несколько минут выпихнули бы все до одного, несмотря на то, что каждое весило 5 тонн»[67].
У читателя может сложиться впечатление, что служба на «Уорриоре» сплошь состояла из показухи, и парадных приемов. Это было не совсем так. Фишеру пришлось совершить несколько длительных походов в европейских водах. Континент в то время сотрясали политические катаклизмы. Бисмарк приступил к выполнению своей политики объединения Германии «железом и кровью». События в Шлезвиг-Гольштейне показали неспособность Великобритании самостоятельно предотвратить агрессию сильного континентального государства, не имея надежного союзника в Европе. Конфликт 1864 г. продемонстрировал порочность доктрины Пальмерстона манипулировать балансом сил на континенте и положил начало политике «блестящей изоляции» Великобритании от европейских дел. Фишер стал свидетелем того, как Англия, будучи в зените славы и могущества, не смогла эффективно воздействовать на развитие событий на континенте.
Фишеру приходилось решать в то время не только служебные проблемы, по и некоторые вопросы личного свойства. Его младший брат Фредерик Уильям также решил связать свою судьбу с военным флотом. Фишер устроил ему удачное назначение через капитана Шэдуэлла, с которым продолжал поддерживать отношения. И еще одно важное событие происходит в жизни Фишера— он женится. Когда он познакомился со своей невестой Кэтрин Дельвиг-Брафтон — вопрос спорный. Бэкон считает, что Джек впервые встретил свою будущую жену, когда служил на «Уорриоре»[68]. Другой авторитетный биограф Фишера — Раддок Маккей — утверждает, что их знакомство произошло гораздо раньше — в 1862 г., когда он служил на «Экселленте»[69].
Свадьба Джека и Кэтрин, дочери приходского священника из Блетчли, состоялась 4 августа 1866 г. Им обоим было по 25 лет. Они проживут вместе 52 года. После помолвки Кэтрин не уставала повторять, что ее Джек обязательно достигнет больших вершин на служебном поприще, и что она ни в коем случае не будет ему в этом препятствовать. И Кэтрин действительно всю жизнь строго придерживалась своего намерения. К сожалению, ни одно из ее писем к мужу не сохранилось, хотя имеется более сотни писем Фишера к ней. Часть из них была впоследствии опубликована. Тем не менее, этого достаточно, чтобы понять, что она была не только хорошей женой и матерью, но также и большой поддержкой своему мужу в его продвижении по службе. Нельзя сказать, чтобы она была очень умна, но определенный уровень познаний у нее был и она всегда держалась с достоинством. Фишер ее очень любил, причем эта любовь пробуждала в нем даже какие-то религиозные чувства, чего раньше за ним не замечалось.
По современным стандартам 25 лет, пожалуй, самый подходящий возраст для вступления в брак. Однако на британском флоте прошлого столетия придерживались другого мнения. Обычно морские офицеры не женились до получения ими чина не ниже капитана 3-го ранга, чтобы иметь достаточное жалование для содержания семьи. То сеть средний возраст вступления в брак был 35–40 лет. Некоторые ждали еще дольше. Сослуживец Фишера, впоследствии командовавший флотом в водах метрополии в 1914–1916 гг., Джон Джеллнко женился в 40 лет, будучи уже капитаном 1-го ранга[70]. Другой сподвижник Фишера, Артур Уилсон, сменивший его на посту первого морского лорда в 1910 г., был глубоко убежден, что морскому офицеру вообще не следует жениться, считая, что настоящий моряк должен быть «обручен со службой»[71].
«Уорриор» Фишер покинул за два года до своей женитьбы в марте 1864 г. На сей раз, его назначили командиром небольшого посыльного судна «Сторк», приписанного к «Экселленту», которое также служило в учебных и экспериментальных целях. «Сторк» был канонерской лодкой, специально приспособленной к условиям Крымской воины, в свое время принимавшей участие в бомбардировке Свеаборга. Его вооружение состояло из одной 68-фунтовой и двух 24-фунтовых гладкоствольных пушек. Это было совсем небольшое суденышко водоизмещением 232 т. и длиной 32 м. На «Сторкс» имелась паровая машина мощностью 60 л. е., позволявшая развивать скорость до 8 узлов. Команда состояла из 36 человек. Фишеру, как командиру посыльного судна, полагалась надбавка к жалованью.
К тому времени, как Фишер был назначен командиром «Сторка» «Экселлент» превратился в настоящую экспериментальную лабораторию флота, прежде всего благодаря Астли Куперу Кею.
Кей, совмещавший в себе глубокие теоретические знания с опытом достаточно продолжительной
