— Это что, — притворно вздохнул Михаил, — помнишь, Ириша, что он про меня в саду сказал?
— Разве такое забудешь? — в ответ вздохнула она. — Прихожу за ним, а воспитательница говорит: мы сегодня с ребятами про профессии говорили. Спрашивали, кем их родители работают. Дошла очередь до вашего сына, он и отвечает: папа у нас тварь. Почему, спрашиваем. Потому что тварь — это человек, который что-то сотворил. Папа каждый день садится за компьютер и творит, творит, творит. Потом спрашиваем, а кто у тебя мама? Помойка, говорит. Потому что все моет: и меня, и посуду, и пол.
Практически весь обед прошел под знаком Тихона. Тот сидел гордый и сиял, как начищенный пятак. И когда разговор за столом менял свое направление, мальчик методично возвращал его в нужное русло.
— Дядя Арсений, а все-таки, кто это — философы?
Покровский растерялся:
— Даже не знаю, как тебе ответить…
— Взаправду ответь.
— Взаправду. Понимаешь, друг мой, есть люди, которые работают руками, например, что-то делают, сеют хлеб. Другие работают ногами…
— Как это?
— Например, футболисты. Для них главное — ноги.
— А руки?
— Руками нельзя.
— Только вратарю можно?
— Точно. Ну, а философы работают только головой. Что так смотришь? В голове у них много мозгов, они ими весь день думают.
— О чем?
— Да обо всем. Например, что появилось раньше — курица или яйцо.
— А что раньше?
— Подумай. Ты же у нас будущий философ.
Мальчик не мгновение задумался, а потом постучал себя по голове:
— Череп от крепких мозгов звенит, чувствуете?
— А можно я любимый анекдот Володи Орлова расскажу? — спросила Галина у присутствующих.
— О чем речь, Галя! — ответила за всех Елена.
— Да вы что, Галина Аркадьевна? — удивился Покровский, — при Тихоне рассказывать про катящуюся голову?
— Какую голову? — Галина Аркадьевна удивилась еще больше.
— Что и требовалось доказать, — сказала Елена, — только дай поспорить. Рассказывай, Галя. Народ просит.
— Ну, если народ за, то я, как народ. Тем более, если не про голову.
— Рассказываю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се…
— Что пропустили? — переспросил Тихон.
— Все, помолчи! — приказал сыну Михаил. — Бенефис кончился, дай взрослым поговорить.
Мальчик отодвинул от себя стакан с соком, встал и вышел из комнаты.
— Тихон, вернись!
— Лена, не обращай внимания. Сейчас успокоится. Он у нас отходчивый.
— Миша, все равно, резковато ты с ним…
— Согласен. Виноват.
— Дочка… — Лена посмотрела на Наташу.
— Все поняла, — поднялась та, — не переживайте, все нормально будет.
Когда ушла и Наташа, Ирина вдруг вспомнила, что к ней кто-то должен сейчас придти.
— Ну, вот, в кои веки хотела рассказать анекдот, — развела руками Галина.
— Все, сидим и слушаем! Стихи твои слушала, песни тоже, а анекдоты еще ни разу. Тем более, что это любимый анекдот Орлова.
— А я говорю, что про голову у него, — вновь отозвался Покровский. — Все, молчу, Елена Евгеньевна.
— Сначала начинаю. Встретились как-то старые друзья, пропустили по сто, то, се. Один другого спрашивает:
— А что ты поделываешь?
— Преподаю. Логику, диалектику, философию.
— Никогда не мог толком разобраться. Вот что такое — логика?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Ну… наверное, грязный?
— Молодец. Вот это и есть логика.
— Четко! А что такое диалектика?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Так ведь грязный же…
— Нет! Другой: он потому и чистый, что ходит в баню.
— Надо же. Ну, а что такое философия?
— Как бы это объяснить попроще… Разве что на примере. Скажем, идут по улице два человека: чистый и грязный. Который из них идет в баню?
— Ну… этот, то есть другой… А кто их знает!
— Вот тут начинается — и тут же заканчивается философия.
Покровский заглянул в комнату Наташи. Она сидела на своем любимом диванчике и читала книгу.
— А где Тихон?
— Уже ушел. Я ему почитала немного.
— Успокоился?
— Ой, быстро!
— А что читала?
— «Алису в стране чудес». Столько раз читала, а сейчас вот читаю, и оторваться не могу.
— А книги, Наташа, как люди. Одни, как друзья, как родные, мы без них жить не можем. Другие, как случайные прохожие, прошел мимо — и забыл. А о третьих вообще никогда не узнаем, они просто никогда не встретятся с нами. Не понимаю, как можно, например, читать с экрана компьютера. Книга, только книга! Пахнущая типографской краской, с закладочками… Стоит она на книжной полке и как бы говорит. Нет, не как бы, а говорит, на своем языке: дружище, открой меня, я соскучилась, давненько ты не заходил в меня. Кто ты? О, старина Стивенсон! Привет! Как там дела на острове сокровищ? И вам привет — Грин, Конан Дойль, Тургенев… А что это за маленькая книжка? «А зори здесь тихие»… Господи, это та самая книга, последняя страница которой испорчена: я читал и плакал над ней, потом плакала моя сестра, потом другие люди…
Арсений говорил, а Наталья слушала и смотрела на него сияющими глазами. Она была — вся внимания.
— А вот и ты, Александр Сергеевич. Впрочем, нет, вру…
— Почему врете?
— Пушкин у меня не на полке. Он всегда со мной.
— Это выражение такое образное, да?
— Ну, и выражение, конечно, но не только.
Арсений снял с плеча сумку, свою вечную и верную спутницу, и через мгновение извлек оттуда большую книгу.
— Позвольте представить. А. С. Пушкин. Сочинения.
— Ух ты! — вырвалось у Наташи. Перед Арсением сидела обычная девочка, подросток… Может не говорить? Нет, надо.
— Пушкин был гением. Но на моей полке его книга спокойно может стоять…
