Я вспоминаю

Д. С. Лихачев. Это неправильно. Лично я не смотрю некоторые эстрадные или рок-представления, мне они не по душе. Но запрещать рок — это старые меры. Надо противопоставить рокомании молодежи классическую культуру. Поэтому я так хлопочу об обществе «Классика» — и не только для школьников и студентов, но и для взрослых. Мы в свое время гордились своими знаниями, гордились знанием классики, этого, увы, сейчас нет. С этой точки зрения у меня есть серьезный упрек к руководителям телевидения и радио — классика там звучит редко и в неудобное для слушателей время.

— Сейчас обсуждается проект Уголовного кодекса и возникла полемика в связи со статьей, предусматривающей высшую меру уголовного наказания — смертную казнь. Что вы думаете по этому поводу?

Д. С. Лихачев. Я не могу не быть против смертной казни, ибо я принадлежу к русской культуре. А в русской культуре смертная казнь всегда вызывала протест не только Толстого, Достоевского, Короленко, но и многих других деятелей культуры. Смертная казнь развращает тех, кто ее осуществляет. Вместо одного убийцы появляется второй, тот, кто приводит приговор в исполнение. И поэтому, как бы ни росла преступность, все же смертную казнь применять не следует. В России XIX в. смертной казни за уголовное преступление вообще не было, была только за политические преступления. Это была единственная страна в Европе, имеющая такой закон. А теперь требуют смертную казнь именно за уголовное преступление. Мы не можем быть за смертную казнь, если считаем себя людьми, принадлежащими русской культуре.

— Владыка Питирим, иной раз из уст людей, принадлежащих к объединению «Память», можно слышать, что они-де и являются в миру подлинными защитниками идей православия. При этом они постоянно подчеркивают: православие — сугубо русская религия, тем самым, как представляется, превращая православие в национальную религиозную секту.

Питирим. Безусловно, эти люди не правы. Когда в послевоенное время определялся новый статус Московского Патриархата, то мы рассуждали, как понимать титул «Патриарх Московский и всея Руси». Или как был у Патриарха Тихона — «Патриарх Московский и всея России»? И мы тогда, согласуясь с логикой, приняли как принцип, что Русь — это понятие не географическое и не этническое, а культурное. Для этого есть очень много оснований. Русская церковь никогда не была узконациональной группой, сектой или религией. Всегда это было широкое понятие.

— Как известно, лидеры «Памяти» выступают против иудаизма как религии, подчеркивая, что иудаизм — это религия человеконенавистническая. Это звучит как своеобразное религиозное оправдание антисемитизма.

Питирим. На встрече в Ленинграде я ответил так: все это дурной вкус. Никогда русская церковь не грешила этим понятием, которое я и произносить-то не хочу, потому что для нас всегда был обязателен принцип, провозглашенный апостолом Павлом: в церкви нет ни эллина, ни иудея, но всячески и во всем — Христос. Православная церковь — это церковь многонациональная, многоязычная, многоэтичная — и не только по крови, но и по традициям. И ничто не мешает священнику-армянину, греку, сербу, болгарину, еврею, русскому, украинцу… молиться в православной церкви, если они разделяют догматы православной церкви.

— И такой «традиционный» вопрос. Есть в «Памяти» люди, которые считают, что межнациональные браки недопустимы, они вредны, ибо наносят ущерб славянскому генофонду.

Питирим. Право, тут надо генетика пригласить. Но, серьезно говоря, разговоры о чистоте крови несколько расизмом попахивают. А что касается талантливых людей, то они, по-моему, в смешанных браках рождаются ничуть не хуже, нежели в узконациональных.

Д. С. Лихачев. «Память» часто эксплуатирует доверие простых людей, спекулирует на мифах, на узконационалистических идейках и просто на невежестве. Русская культура и русский народ настолько богаты, что нам не следует опираться на выдумки некоторых представителей «Памяти». Зачем нам какие-то грубые подделки, вроде «Велесовой книги»? Разве культура нуждается в такого рода «дополнениях»? Почему возводят нашу письменность к I в. н. э.? Ведь и то, что мы имеем за первые семь веков ее существования от X до XVII в, — грандиозно!

Как видите, и у людей церкви, и у людей «светской» науки сегодня так много общих дел и общих задач, и, пожалуй, главная — экология духа человеческого.

Диалог вел Виталий Потемкин

1989

Почему у нас такая культура?

Выступление на I Съезде народных депутатов СССР

Буду говорить только о состоянии культуры в нашей стране, и главным образом о гуманитарной, человеческой ее части. Я внимательно изучал предвыборные платформы депутатов. Меня поразило, что в подавляющем большинстве из них даже не было слова «культура». На самом Съезде слово «культура» было произнесено только на третий день. И сейчас об этом говорил Михаил Сергеевич Горбачев.

Между тем без культуры в обществе нет и нравственности. Без элементарной нравственности не действуют социальные и экономические законы, не выполняются указы и не может существовать современная наука, ибо трудно, например, проверить эксперименты, стоящие миллионы, огромные проекты «строек века» и так далее.

Низкая культура нашей страны отрицательно сказывается на нашей общественной жизни, государственной работе, на наших межнациональных отношениях, так как национальная вражда одной из причин имеет низкую культуру. Люди высокой культуры не враждебны к чужой национальности, к чужому мнению и не агрессивны. Незнание элементарной, формальной логики, элементов права, отсутствие воспитанного культурой общественного такта отрицательно сказывается даже на работе нашего Съезда. Я думаю, это не надо пояснять.

К сожалению, в отношении культуры действует еще «остаточный» принцип. Об этом свидетельствует даже Академия наук Советского Союза, где гуманитарной культуре отведено последнее место.

О крайне низком состоянии культуры в нашей стране свидетельствует, во-первых, состояние памятников культуры и истории. Это перед глазами у всех, и я не буду об этом говорить. Во-вторых, это состояние библиотек и архивов. О последних, кстати сказать, говорилось в предпоследнем номере «Советской культуры». Так дело и обстоит как в самых крупных библиотеках, так и в мелких, сельских. В- третьих, состояние музеев, состояние образования, в первую очередь — среднего и начального, когда закладывается культура человека.

Начну с библиотек. Библиотеки важнее всего в культуре. Может не быть университетов, институтов, научных учреждений, но если библиотеки есть, если они не горят, не заливаются водой, имеют помещения, оснащены современной техникой, возглавляются не случайными людьми, а профессионалами — культура не погибнет в такой стране. Между тем наши важнейшие библиотеки в Москве, в Ленинграде и в других городах горят, как свечки. В Ленинграде в особенности. Заливаются водой, не имеют современных тушительных средств, не имеют современной аппаратуры, крайне стеснены в помещениях. Приведу только один пример, библиотека Ленинградского университета еще в 1900 г. ставила вопрос о недостатке помещения, но до сих пор не построено ни одного дополнительного помещения. У нас в стране нет ни одной (ни одной!) библиотеки, полностью оборудованной современной библиотечной техникой. Даже в главной библиотеке страны имени В. И. Ленина, о которой я особенно забочусь, возникают мелкие пожары. Сравните с библиотекой Конгресса в Соединенных Штатах. Что же говорить о сельских библиотеках? Районные библиотеки часто закрываются (это в Москве, например, Некрасовская библиотека), потому что нужны их помещения для других целей. То же самое в Ленинграде.

Библиотечные работники, обращенные непосредственно к читателю, я подчеркиваю, что говорю не об администраторах, а о работниках, обращенных непосредственно к читателю, то есть о тех, кто должен уметь рекомендовать книгу, не имеют времени сами читать и знать книгу, журнал, ибо влачат