дела? Подразумевается, что так или иначе Капитан выигрывает? Там, вероятно, не будет больших внешних перемен. – Материал для новостей. Нереально… Пока… Я развиваю овечьи настроения? Или заигрываю со сновидением слишком долго? Девочка должна едва помнить конфликт, но она с ним. Для чего он ее предназначает?»
– Это довольно ужасно, – он обнаружил, что говорит, переводя глаза с девушки на экран. Затем через некоторое время:
– Капитан, почему вас вдруг заинтересовали эпидемии?
Малакар изучал его полминуты, затем:
– Это мое новое хобби.
Морвин взял свою трубку и зажег ее.
«…Несомненно, неважно чувствует, – решил он. – Хотя что они могут планировать? Когда я сделал этот чертов шар для него, это напомнило мне о вещах, что я забросил много лет назад. Что станет с девочкой, хотел бы я знать? Будет ли она брошена волкам, как те другие, чтобы умирая, молиться за него, все еще веря, что он прав? Она должна выйти. У нее многое еще впереди, Чтобы расточать это на таком пути. Еще я завидую тому виду почитания, чем бы ни являлся ее объект. Желал бы я знать, как опасна будет его новая тактика? Возможно… Кто-то должен присмотреть за девочкой.»
Он выпустил дым. Погладил свою длинную красную бороду.
В конце:
– Я тоже интересуюсь эпидемиями, – проговорил он.
Первым живым, что он увидел в то утро, был юноша, бредущий по узкой и пустынной дороге. Когда он оказался рядом, Хейдель вышел из-за кустов и встал перед ним. Он слышал его возглас:
– Великий Боже! – и затем вытянул свой распухший палец.
Сила была с ним. Он почувствовал, как она двигается внутри него, затем выпрыгивает, как пламя через брешь.
Юноша покачнулся, уже падая, затем снова выпрямился. Он дотронулся рукой до своего лба.
– Кто вы? – спросил юноша.
Он не ответил, а сделал несколько шагов по направлению к человеку.
Поспешно человек побежал и скрылся вверх по дороге.
Только тогда он разрешил себе слабую улыбку. Нет необходимости идти дальше. Она была права.
Повернувшись к туманным холмам на юге, у первого из которых и за которыми находилось много жизни, он продолжил свой путь пилигрима. Перед ним висела арка радуги.
По окончании земной недели, он все еще не был уверен, признает ли Малакар его в качестве компаньона. Однако такое решение было теперь в порядке вещей. Это стало очевидным из делавшихся приготовлений, Малакар готовился к отъезду через день или около того. Он желал знать, что за новости стимулировали такое. Но еще не был посвящен в эту часть капитанских секретов.
Джакара, с другой стороны, была чересчур открыта. Он чувствовал тягу к подозрительности.
Его собственные устремления для него стали очевидны в течение предыдущей недели. Теперь они были связаны с Малакаром. Он желал бы сопровождать его по пути возрожденной ярости и более чем незначительной вины. Проанализировав эти чувства, он понял, что они вернулись к нему в ту ночь, на кушетке, и из того, что он сделал из сновидения.
Не имеет значения. Источник неважен. Он хотел бы теперь доверять, доверять как Джакара. Возможно должна пролиться кровь, как это бывало в старые времена. Он начал ощущать старые настроения, старую ненависть.
Хотя, куда он мог собираться? И для каких целей?
Морвин благоговейно вслушивался в последние новости, но не обнаруживал ничего, что предоставляло возможность для еще одной «удар-побег» операции Малакара. Конечно, это могла быть информация из неразглашаемого источника – такой как нелегальный у Малакара в ОЛ. Какой бы ни был источник, он начал раздражаться, когда Капитан все более и более втягивался.
Он как-то коварно ухмыльнулся, вчера, когда снова определенно встревожил старика.
Малакар зашел на палубу обзора без предупреждения, когда он стоял там с Джакарой, объясняя свой способ зарабатывать средства к существованию.
Огромный серебряный корабль Службы стоял перед ними, как экзотический подсвечник посреди пара и дыма. Он стоял там, где ни один нормальный пилот не посадил бы его, у края кратера. Когда Малакар увидел такое, он пересек палубу в мгновение ока, его руки как языки пламени метнулись к консоли. Морвин не видел откуда они появились, но почувствовал сотрясение от ракеты. Когда он переводил взгляд с Капитана на сцену и обратно, корабль постепенно исчезал из виду. Он щелкнул пальцами и Джакара засмеялась.
– Там ничего нет! – сказал Малакар, внимательно изучая приборы.
– А – нет, сэр, – сказал Морвин. – Я только показывал Джакаре как делаю шары-сновидения. Я сформировал картину, частично снаружи. Вот что вы заметили.
Малакар, что-то проворчав, ответил:
– Джакара, я хочу поговорить с тобой, – и они вдвоем ушли.
За обедом капитан шутил по поводу происшествия, Морвин отвечал вежливой улыбкой.
«Мистер Морвин…»
«Да, Шинд?»
«Капитан собирается просить вас сопровождать нас в путешествии, в которое мы должны отправиться завтра вечером.»
«Куда?»
«Был выбор между двумя мирами – Клич и Саммит. Он выбрал Саммит по различным причинам.»
«Что нам там делать?»
«Это что-то вроде вербовки. Он расскажет вам также то, что вы должны знать.»
«Если я поеду, я должен знать все.»
«Пожалуйста. Это не приглашение. Я верю, что он никогда не узнает тот факт, что я общался с вами.»
«Что тогда?»
«Ему потребуется мое мнение, будете ли вы ценны для экспедиции.»
«…И заслуживаю ли доверия, я полагаю.»
«…И заслуживаете ли доверия, конечно. Мой ответ будет положителен. Я не не осознаю ваши возродившиеся симпатии.»
«Спасибо за хорошие слова.»
«Это не для того, чтобы сохранить ваши чувства, я сделаю такие рекомендации.»
«Что тогда?»
«Я чувствую, что на этот раз Капитану будет нужно все, чем мы сможем помочь. Я желаю быть уверенным, что такое будет.»
«Что произошло?»
«Называйте это предчувствие и позвольте на этом закончить.»
«Хорошо. Я забуду, что мы разговаривали. Кто еще идет?»
«Джакара, я сам.»
«Я пойду и буду готов помочь.»
«Тогда хорошего дня.»
«Хорошего дня.»
Он осмотрелся. Шинда нигде не было видно. Откуда это создание достало его? Всегда было странно разговаривать с Шиндом в такой манере. Случалось, что Шинд мог быть в другой части цитадели, может с Малакаром.
Он шагал и смотрел.
«Хорошо, – решил он, – это не типичная операция Малакара. Тут нет и намека что-нибудь взорвать. Еще Шинд чувствует, что это намного опаснее. Если я не смог бы быть дураком или хорошим артистом, может я смог бы стать приличным агитатором. Не забавно ли это было бы, если бы свалился настоящий
