границу с фашистской Германией? Зачем Сталин, захватив Бессарабию и Северную Буковину, создал угрозу стратигически важным для Германии нефтяным промыслам Румынии? Тут еще разбираться и разбираться…
Я отбросил книгу и потер уставшие глаза: совсем зачитался. Хватит на сегодня, и так кучу времени просидел. Я позвонил и попросил прислать мне обед, вылез из постели, перешел в гостиную и включил телевизор. В телевизоре Альбано и Ромина Пауэр исполняли свой бессмертный хит «Феличита». О! Это ж любимая песня моего советского детства! Песня о счастливом ежике: феличита, ежик резиновый, ялдык пластилиновый, феличита, на улицу выбежал, курицу выстебал, феличита, феличита, феличита! Очень счастливый был ежик. Аж завидки берут: как мало надо некоторым ежикам для полного счастья.
Я пощелкал каналы, пытаясь сосчитать их количество, и обнаружил, что их чертова прорва, никак не менее семидесяти, все это переключать — свихнешься! Советский человек под угрозой! Его рассудок может быть раздавлен избытком информации!
Переключая каналы, я то и дело обнаруживал знакомые лица. Вот товарищ К. Г. Бутин — генеральный секретарь ЦК КПСС произносит речь, в целом одобряет борьбу с терроризмом, но не испытывает непреодолимого желания посылать в Ирак советские войска, а милостиво позволяет Америке свернуть свою шею в Ираке самостоятельно. Вот музыкальный каналы: московские кошки «Ночные снайперы» отказываются пудрить носики и пользоваться духами, вот группа «Ленинград» вещает о том, как Сережу с довольной рожей приняли менты, вот Илья Лагутенко призывает маманю делать его точно по установленным чертежам и брака не лепить, вот Земфира сулит апельсины неведомому любовнику. Вот идет фильм «Ночной дозор» с теми же актерами, а вот Терминатор Арнольд Шварценегер грозит потенциальным жертвам, что он вернется и всех замочит… Все одно и то же! Никого разнообразия во вселенной! Или вот: в телеке сидит Сукачев и разглагольствует о том, что рок-н-ролл умер, а сам он, дескать, спасся, переметнувшись не то в шансонье, не то в попсисты. Ну, это наглость! Стоит какому-нибудь рокеру опопситься, как он сразу начинает вопить дурным голосом о кончине рок-н-ролла! Да рок-н-ролл еще сотни лет будет отплясывать свои 4/4 на могилах предателей, а уж Сукачева переживет играючи! Что бы он там не трындел!
Взбесил меня этот Сукачев, я злобно выключил телевизор и сожрал принесенный обед в тишине и без всякого удовольствия. Когда я вгрызался в куриную ножку, меня вдруг осенило. Если в разных мирах встречаются одни и те же люди, то вполне возможно, что здесь может обнаружиться и мой двойник! Это было б супер! Был бы повод закатить пьянку, от которой содрогнулось бы мироздание! Надо будет поехать в Киев и порыться в тамошней телефонной базе, может я и отыщусь? Эх, кутнем!
Ладно, поисками меня здешнего займусь потом, а сейчас я все же схожу к связному…
Деонтология
(жутко новаторская)
Я вышел из гостиницы, не забыв снять с сика-пукиной карточки еще одну тысячу рублей. Все-таки к стоматологу иду! Связной, плащи и кинжалы — это все хорошо, но мне не мешало бы выдергать верхний зуб мудрости. Он развалился на куски уже давным-давно, от него остался лишь печальный пенек и он периодически побаливал. Отличный повод от него избавиться!
Я поймал такси и указал шоферюге адрес: «Кобы Джугашвили 14, итальянская стоматология». Это оказалось совсем рядом, шофер невозмутимо проехал метров сто, слупил троячку, высадил меня и укатил. Жулик! Похоже, меня кинули, но не беда, деньги не мои, не жалко. Я разглядывал ряд нарядных витрин, которые занимали весь первый этаж высоченного здания в стиле сталинского ампира. Ну и где здесь стоматология? Я прошелся вдоль витрин и обнаружил, что на одной из дверей, среди списка офисов есть табличка «Итальянская стоматология. Современные технологии и новое слово в медицинской деонтологии. Офис 117». Мне сюда.
За дверью обнаружился длинный-предлинный коридор с дверями офисов, минут через десять я нашел искомую дверь и вошел внутрь. То, куда я попал, на привычный стоматкабинет не походило вовсе. Больше это было похоже на продвинутый салон татуажа. Стены и потолок разрисованы граффити, причем видно, что трудились большие профессионалы. Если эти картины и имели отношения к процессу лечения зубов, то очень отдаленное: какие-то зубатые уроды из ада, дикие стоматологические демоны со щипцами для удалений зубов вместо рук и рентгеновскими пушками вместо голов, несчастные грешники, пронзенные устрашающего вида стоматологическими инструментами, фонтаны крови, изливающиеся изо ртов каких-то несчастных человеков, смеющиеся окровавленные медсестры в коротеньких распахнутых белых халатиках, накинутых на голое тело… На полу лежал линолеум, разрисованный под огонь и адские сковородки… Интересно до жути.
За стеклянным столиком задумчиво полировала ногти сексуальная медсестричка — точь-в-точь как на картинке со стены, только кровищей не залитая и нижнее белье на ней было, оно проглядывало из-под прозрачного халатика, а ткани на пошив белья пошло с хорошую пятикопеечную монету, не более того.
— Простите, — сказал я, — это стоматология? Или это врата в ад?
— Это как посмотреть, — жизнерадостно ответила сестричка, — все зависит от того, насколько болят ваши зубы и какую еще боль вы готовы стерпеть, чтобы получить исцеление. Что у вас болит?
— Ничего у меня не болит! — испугался я. — Я просто хотел зуб вырвать, похоже, что уже не хочу…
— Поздно, — сказала сестра и нажала кнопку коммутатора. — Док, к вам пациент, удаление…
— А… — раздался из коммутатора зловещий замогильный голос. — Очередная несчастная жертва? Пусть заходит!
— Вешайте куртку, оставляйте пистолет и проходите. — Сестра указала на мрачную дубовую дверь, окованную стальными пластинами. На черной двери висела табличка: «Прием ведет опытный итальянский доктор Похмелини Пьяно Андриано».
Я поборол желание драпануть отсюда куда глаза глядят и обреченно отворил тяжелую дверь. Зачем им такая тяжелая дверь? Что они за ней прячут? Царство мертвых?
Пол кабинета оказался идеальной, выкрашенной в черный цвет окружностью, в этот круг была вписана устрашающая красная пентаграмма, испещренная таинственными каббалистическими символами. Ровно по центру пентаграммы стояла стоматологическая установка, разрисованная под кровь красной краской и такой же столик с инструментами. Стена была разрисована по кругу зловещим оскалом окровавленных зубов по полтора метра каждый. Какой ужас!
— А-а-а! — прорычал доктор. — Садитесь в кресло и начинайте дрожать!
— А это обязательно? Дрожать? — спросил я слабеющим голосом, влезая на кресло.
— Обязательно! — рявкнул доктор. — Иначе мне не интересно, а если мне не интересно заниматься своим делом, то вам от этого только хуже будет!
Доктор. Этот тип с изрядным пузом и волосатыми руками на доктора похож не был. Лет пятьдесят ему, но глаза хитрющие и вызывающе молодые. Одет он был в майку, черные галифе с подтяжками и сверкающие офицерские сапоги. На голове у него была напялена дурацкая турецкая шапочка с кисточкой, точно как у Муссолини. Да и сам он был очень похож на итальянского диктатора. К подтяжкам был приколот бейджик «Доктор Похмелини Пьяно Андриано». Уловив его дыхание, я понял, что этот доктор не только Похмелини, а еще и Перегаро. Вчера этот дока явно наквасился на славу.
— Ничего-ничего, — поняв мои мысли, сказал док, напяливая на нос маску и надевая перчатки, — мастерство не пропьешь… если оно есть, конечно.
— Спасибо, утешили…
— Так, открыть клюв, шире, выше в кресле подтянитесь! Еще выше!
— Но мне так не удобно, — жалостливым тоном проблеял я.
— Ерунда! Удобно должно быть доктору. Логично? За удобствами отправляйтесь в солярий. Шире клюв. Какой зуб?
