пока в ней сохраняется тайна, загадка.
Насытившись Ингой в очередной раз, он вытянулся голышом рядом с ней и задумчиво проговорил:
— У меня напарник на вахте, в институте, где я подрабатываю, старичок лет семидесяти. Хотя довольно бодрый, резвый и с отличной памятью. В прошлом трудился инженером на заводе. Вот этот старикашка мне как-то говорит: 'Никогда не делайте глупости, Павел, — не женитесь! Я женат больше тридцати лет и все никак не могу себе этого простить. Смешно и глупо! Тащишься домой вечером с работы и думаешь с надеждой: 'А вдруг она меня, наконец, бросила?! Вдруг в квартире никого нет?!' Приходишь — а она торчит на своем обычном месте, на кухне…' Когда-то давно его жена была в него безумно влюблена. Как рабыня. А этим девахи часто отталкивают от себя. Была живая, резвая, смешливая… А к старости выдохлась, как забытые духи, сделалась неуживчивой и сварливой, стала раздражаться по пустякам. Так он рассказывал.
— А дети у них есть? — спросила Инга.
— Взрослые. Живут отдельно. И внуки есть. Трое. Только это здесь ни при чем.
— Но почему он тогда на ней женился? Ведь мог кое-что предположить до свадьбы!
— Совершенно верно! — хмыкнул Павел. — Мог. Но не предположил, поверил в ее влюбленность, поэтому нынче обучает других на своем горьком опыте. А почему женился… Ну, почему женятся? По глупости! Он сам объяснил. Что ты без конца задаешь вопросы? Я ведь тебя не спрашиваю, когда ты девственность потеряла. Тем более что хорошо это знаю! — хохотнул Паша.
Он собирался в Москву через неделю. Инга не поехала его провожать. Отец снова достал Павлу билет.
На прощание Паша сказал Инге:
— Соберешься в Москву, надумаешь там учиться или просто так, заходи! Адрес у тебя есть. Всегда буду рад тебя видеть и потрахать. Но не более того! Заруби это себе на носу навсегда! Все остальное — невозможно! Это вообще на редкость удобное слово. За него хорошо прятаться, им неплохо оправдываться, прикрываться, объяснять свои слабости. Это как щит или бронежилет. Так что насчет свадьбы не парься, не дождешься! Мне жениться влом! Я сделал свое дело, и я могу уйти! — он внезапно приблизил к ней лицо. — А разве ты меня действительно любишь?
У него были странные, слишком серьезные глаза. В его тоне Инга уловила непривычную для него просительную интонацию. Он словно выпрашивал у нее что-то, почти умолял, снова испытывал, исследовал, проверял… На что?..
'А как это — любить?' — подумала Инга.
Ее задумчивость Павлу не понравилась.
— Ну, вот видишь! — презрительно хмыкнул он. — А твердишь о женитьбе! — и цинично продекламировал:
Инга хотела вмазать ему по физиономии, но он вовремя перехватил ее руку и снова захохотал:
— Живу по системе ОЦ! Есть три варианта расшифровки аббревиатуры: особый цинизм, особо цинично и особа циничная. Мне что подходит больше?
Павел улетел. Зато на неделю приехал теперь уже студент Литинститута торжествующий и сияющий Илья.
16
Они оказались почти ровесниками — разница невелика — и понравились друг другу с первого взгляда, как порой совершенно необъяснимо внушает симпатию и располагает к себе незнакомый человек.
Секретарша Любочка принесла на подносе две маленькие чашки кофе, сахарницу и блюдце с аккуратно нарезанным лимоном.
— Спасибо, милая! — ласково поблагодарил ее Григорий.
Она вспыхнула от счастья и выскользнула за дверь весенним лепесточком.
— Хорошая девочка! — сказал Илья, проводив Любочку задумчивым взглядом, и в раздумье почесал нос-уточку. — Настоящая незабудка! Из Красной книги!
— Понравилась? — Малышев подвинул клиенту кофе. — Пей, пока горячий! А про эту девочку либо не думай вообще, либо думай всерьез! Это наш идеал и верный спутник, наша хранительница офиса и его украшение. Правильно, что из Красной книги. Украсть или сломать ее никому не позволим! Точка!
Илья пригубил кофе и пососал ломтик лимона:
— Интеллигентно живете!.. А почему ты сразу решил, что я собираюсь ее красть или ломать? Так просто сказал, поделился первым впечатлением. У меня своя девушка есть, менять не надумал. Ладно, перейдем к делу. Мне сказали, что помогут только в твоем бюро. Слава о тебе идет по Москве завидная.
Григорий невозмутимо наклонил голову, не показывая удовольствия:
— Спасибо…
— Не за что! Это ты слухам спасибо говори! Кузину у меня убили. Хотелось бы выяснить и разобраться, кто, зачем да почему. Если получится.
— Получится, — хладнокровно вновь кивнул Малышев. — С нами удобно.
Охлынин хмыкнул. Ну и наглость у этого типа!.. Неужели о нем говорят чистую правду?.. Тогда именно он в силах помочь Илье.
— Гарантируешь?
— Что можно гарантировать на Земле, кроме смерти? — глубокомысленно изрек детектив- философ.
— Оптимистично! Тогда как у тебя что-нибудь получится? — усмехнулся Илья.
— По-моему, — с прежним хладнокровием заметил Малышев, — здесь вопросы задаю я. Так что будь добр, выкладывай все по порядку. — Он подключил запись. — И подробнее. Кто, откуда, как…
…Инга показалась ему в то лето очень странной, необычной, непохожей на себя. Правда, ликующему Илье было тогда совсем не до нее: он никак не мог прийти в себя после триумфального поступления в Литинститут и плохо замечал окружающее.
Мать тоже выглядела счастливой до полной растерянности. Видимо, все-таки в глубине души не верила, что простой безблатный мальчик из провинции сумеет самостоятельно сдать экзамены. На радостях распили бутылку шампанского, а потом мать бросилась звонить в Анапу. Трубку брали и дядька, и тетка. Дружно поздравляли племянника и хвалили в два голоса.
— Толенька, Илья завтра едет к вам! Ничего? — на всякий случай перепроверила мать. — На неделю. Немного отдохнуть. А то скоро пора собираться в Москву на учебу.
— Ну, о чем ты спрашиваешь? — пророкотал дядька. — Мы всегда ему рады! Пусть живет, сколько хочет. А он там к моему братцу и своему отцу случайно не заходил?
— Случайно заходил, — засмеялась Тамара. — Умора! Выцыганил у отца деньги на компьютер. Приедет — сам все подробно расскажет. А почему не слышно Инги? Она не хочет поздравить брата?
Анатолий помолчал и сказал совсем другим тоном:
— Беда у нас с дочкой, Тома… Не поймем, что случилось. Ходит еле живая, словно болеет, ни в чем не признается, ничем не делится… Я надеюсь на Илью. Может, он сумеет привести ее в норму и что-нибудь у нее выведать. Они ведь всегда крепко дружили…
