закалку.
И. Ф. Кореневский в числе первых был награжден орденом Красного Знамени. Поздравляя комиссара с наградой, товарищи желали ему новых успехов и начали было качать.
— Не время, друзья, — остановил их комиссар. — Ведь вы же, надеюсь, понимаете, что самое трудное — впереди.
Самое трудное действительно было впереди. И он готовился к самому трудному деятельно, самозабвенно. Он понимал, что исход будущих сражений во многом зависит от политической подготовки партизан, местных жителей. А ведь политическая подготовка — дело чрезвычайно кропотливое, требующее к себе повседневного внимания, не терпящее равнодушия, черствости. Стойкость, мужество и понимание обстановки, которую проявили партизаны и жители Ушачского района, во многом объясняются по-истине громадной политической работой, которую вел подпольный Ушачский райком партии под руководством И. Ф. Кореневского. Газеты, листовки, сводки Советского информбюро, вечера самодеятельности, просто беседы — все многообразие форм работы с людьми было взято на вооружение подпольными партийными организациями и использовалось эффективно, целенаправленно, как того требовала обстановка и условия борьбы на оккупированной территории.
Комиссар бригады И. Ф. Кореневский находился на переднем крае все дни апрельско-майской экспедиции 1944 года. Так же тщательно, как и все другие операции, готовил он удар по гарнизонам карателей, расположенным в районе гомельских высот.
Гейдкемпер негодует
Отто Гейдкемпера, бывшего начальника штаба 3-й немецкой танковой армии, очень возмущает характер партизанских действий против карателей в апрельско-майской экспедиции. В своей книге «Витебск. Борьба и гибель 3-й танковой армии» он сетует на то, что-де борьба велась не по правилам, что партизанские методы, якобы, «являлись издевательством над всеми международными нормами и гуманными способами борьбы». Даже во время работы над своей книгой, то есть почти через 10 лет после войны, он не мог спокойно, без раздражения вспоминать о том, как партизаны разными способами уничтожали отряды карателей, «нанося предательские удары там, где могли». В расчеты командования карательной экспедиции, видите ли, не входило отражение небольших партизанских групп, которые просачивались в тыл через немецкие заградительные отряды. С другой стороны, в штабе 3-й танковой армии не думали, что партизанам удастся перейти «к хорошо организованной обороне». «Отсутствуют слова, — восклицает генерал, — которые могли бы описать дьявольские и грозные действия партизан в эти дни»[35].
Должно быть, наши контрмеры, предпринимавшиеся на участках боевых действий, серьезно мешали осуществлению планов противника, если они так глубоко засели в памяти бывшего начальника штаба 3-й танковой армии. Партизаны действительно не давали карателям покоя ни днем ни ночью, и в этом смысле Гейдкемпер имеет веские основания негодовать. Партизанские подразделения стали смелее и с большим эффектом применять методы активной обороны: высокую маневренность, контратаки, неожиданные комбинированные удары, наносимые по флангам и тылам противника. Подвижные группы партизан все чаще пробирались во вражеские тылы, уничтожали штабы, живую силу, средства связи, нарушали управление войсками противника, сеяли в стане врага панику, непрерывно ослабляли его. Что касается обвинения Гейдкемпером партизан в «отсутствии гуманизма» в военных действиях, то здесь пущен в ход затасканный прием — свалить вину с больной головы на здоровую. Факты свидетельствуют, что именно фашисты растоптали элементарные нормы гуманизма и человечности.
В районе гомельских высот неоднократно совершали внезапные налеты на врага отряды бригады имени В. И. Чапаева. После того как карателям удалось потеснить партизан в этом районе, их основные базы разместились в деревнях Долецкие и Защаты. В ночь на 16 апреля отряд под командованием А. Я. Конева нанес по гарнизонам врага внезапный удар. Деревня Долецкие была взята штурмом. В Защатах партизан встретил сильный огонь. Противник успел занять старые дзоты, и гарнизону удалось удержаться. В боях за Долецкие и Защаты противник потерял до 80 человек убитыми и ранеными. Большую ценность представляли захваченные в боях документы.
Умело сочетали бои в обороне с контратаками отряды бригады имени В. И. Чапаева под командованием И. С. Борейко, И. С. Воржева, А. И. Турова. У деревни Заозерье и в других местах чапаевцы истребили немало вражеских солдат и офицеров.
На участке обороны партизанского полка И. Ф. Садчикова два батальона гитлеровцев при поддержке 6 танков предприняли наступление в направлении деревень Косарево и Белый Двор. Атаки поддерживались огнем артиллерии и минометов. Противнику удалось разрушить часть дзотов, проволочное заграждение и даже отдельные противотанковые надолбы, но фашисты продвинулись вперед только на 200 метров. Два подбитых партизанами танка пришлось тащить назад на буксире. Не успели фашисты оправиться после дневного боя, как на них обрушился ошеломляющий удар. Мастера ночных атак, смоленские партизаны в ночь на 17 апреля внезапной контратакой выбили немцев из занятой ими полосы. Разъяренные каратели ранним утром подтянули свежие силы, подкрепили их техникой и снова двинулись вперед.
«В 5.30 наше наблюдение заметило колонну, двигавшуюся из гарнизона Латышки в направлении 4-го батальона, — свидетельствует запись в деле Смоленского полка. — Наблюдение подпустило противника на 150 метров, обстреляло его и отошло на высоту 148,1, где располагалось наше боевое охранение. После короткой перестрелки противник развернутым строем перешел в наступление на наше боевое охранение. Об этом было сообщено в штаб батальона и штаб полка. Боевому охранению выслали подкрепление — один взвод. Усиленное боевое охранение вело бой в течение сорока минут. Заминировав высоту, отошли на основную линию обороны.
В 11.00 противник перед фронтом 4-го батальона сосредоточил до 1500 человек пехоты, до 2 дивизионов артиллерии, 8 средних танков, 3 бронемашины и после бомбардировки 6 самолетами переднего края нашей обороны перешел в наступление. Впереди шли танки, за танками — пехота.
Основной удар сдерживал 12-й отряд, который, подпустив танки на триста метров, открыл огонь из ПТР. Один танк был подбит, остальные танки, дойдя до противотанковых надолбов, остановились. Огнем наших отрядов продвижение было приостановлено. Тогда противник, подтянув артиллерию, прямой наводкой разбил часть наших дзотов и снова при поддержке танков перешел в наступление. В результате пятичасового боя противнику удалось незначительно вклиниться в нашу оборону и занять деревни Белый Двор, Бельково и Царево»[36].
В дальнейшем события на участке Смоленского партизанского полка разворачивались так. В ночь на 18 апреля командование полка направило в тыл врага шесть групп с задачей заминировать дороги, устроить засады. Мины были поставлены на всех подходах к оборонительной линии. 18 апреля противник еще раз попытался смять партизанскую оборону. В бой вступила тяжелая артиллерия врага, танки, бронепоезд, удвоилось количество бомбардировщиков. Шесть атак пехоты и танков отразил за день 4-й батальон. Партизаны несколько раз поднимались в контратаки и опрокидывали вражеские цепи. После этого боя немецкое командование прекратило попытки наступать на северном участке.
По всей зоне разнеслась весть о мужестве и стойкости партизан Смоленского полка. Из уст в уста передавались имена отличившихся: командира отряда А. П. Боброва, комиссаров И. М. Дредуна и С. С. Демина, связной А. И. Позняк, командира батальона Х. К. Бзыкова, комиссара Н. Е. Конюхова. Расскажем о двух из них.
Командир отряда Анатолий Павлович Бобров — сельский житель. Он бесконечно любил родную природу, ширь полей, лазурную гладь озер, запах свежей борозды. Ему были по душе лихие пляски, удалое веселье. Веселый нрав, жизнерадостность в сочетании с находчивостью, волей к победе сделали Боброва любимцем отряда.
Комиссар отряда Иван Михайлович Дредун по характеру был человек спокойный, неразговорчивый. Его любили за непоказную храбрость, выдержку. Еще будучи командиром отделения, Дредун в одном из боев с карателями был ранен, но отказался передать кому-нибудь командование отделением и уйти с поля боя. «Почти 12 часов храбро защищалось отделение Дредуна, сдерживая натиск во много раз
